Управление войсками (сборник) - Юрий Борисович Рипенко

Еще хуже было то, что передвижение больших войсковых масс к намеченным участкам прорыва происходило без должной организованности и скрытности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что немецко-фашистское командование разгадало наши замыслы. А разгадав их, спешно провело мероприятия по укреплению обороны на угрожаемых направлениях.

Плотность гитлеровских войск в полосе обороны на участках ударных группировок Юго-Западного фронта и в полосах… армий Южного фронта резко увеличилась. Боевые группы и смешанные части противника были организационно объединены в пехотные и легкопехотные дивизии. В оперативной глубине враг разместил сильные резервы.

Итак, подготовляемое наступление не являлось неожиданным, внезапным для противника. Уже одно это не могло гарантировать успешного исхода операции. Большой вред делу нанесла также недооценка сил врага. Эта особенность в деятельности военных советов Юго-Западного направления и фронта, наложившая еще зимой заметный отпечаток на принимаемые ими решения, теперь проявилась еще резче. Мне довелось с ней столкнуться незадолго до начала наступления.

В этот день я приехал на командный пункт фронта, чтобы доложить о замеченных признаках уплотнения боевых порядков врага и значительном укреплении переднего края его обороны.

Дело в том, что, принимая обратно часть плацдарма за Сев. Донцом, я увидел там большие перемены на переднем крае противника. Две недели назад, когда мы передавали 21-й армии этот участок, враг располагал здесь лишь опорными пунктами в селах. Теперь же, кроме ранее существовавших, появилось много новых, причем оборудованы они были не только в населенных пунктах, но вне их, на тактически выгодных рубежах. Эти наблюдения дополнили данные разведки…

В свете всех этих выводов и предположений поутихли мои недавние восторги по поводу нашего превосходства. Оно представилось мне незначительным в полосе наступления в целом и явно сомнительным на ряде участков…

В поисках ответа на вопрос о реальности замысла Харьковской наступательной операции в мае 1942 г. я нахожу две группы факторов. Это, с одной стороны, соотношение сил и средств на участках прорыва, сложившееся в целом в пользу войск фронта, и высокий наступательный дух, царивший в наших войсках… К сожалению, факторы, делавшие реальным осуществление целей операции, сводились к нулю отмеченными выше недостатками…

(К. Москаленко)

Чтобы достичь внезапности, мы должны были прежде всего ничем не обнаружить свои приготовления к наступлению или по крайней мере сбить противника с толку относительно характера проводимых мероприятий и избранного направления главного удара. В прошлом это удавалось нам далеко не всегда. Мне, например, под Сталинградом в сентябре пришлось пережить немало огорчений из-за того, что условия обстановки тогда не позволяли скрытно сосредоточить войска. Но те времена прошли, чему доказательством было мощное контрнаступление в районе Сталинграда, явившееся полной неожиданностью для противника. Оно знаменовало собой не только переход советского оперативного искусства в целом на новую, высшую ступень, но и в частности, совершенствование методов, обеспечивающих внезапность.

Эти методы в какой-то мере были применимы и в период подготовки Острогожско-Россошанской наступательной операции.

Напомню, что еще до того мы усиленно проводили мероприятия по дезинформации противника, сначала в ноябре в интересах контрнаступления под Сталинградом, о чем уже упоминалось, потом в декабре с целью отвлечь внимание вражеского командования от подготовляемого войсками Юго-Западного фронта удара на среднем Дону.

О декабрьских мероприятиях подобного рода расскажу подробнее. По распоряжению штаба Воронежского фронта 40-я армия должна была с целью дезинформации противника в период с 7 по 20 декабря демонстрировать сосредоточение войск и подготовку к переходу в наступление со сторожевского плацдарма… Конкретно от нас требовалось создать видимость проделывания проходов в проволочных заграждениях, разминирования полосы ложного прорыва, накапливания крупных сил для наступления, выполнения рекогносцировочных работ командным составом, усиленной подготовки дорог и т. п.

Если в декабре командование армии спокойно проводило мероприятия по дезинформации противника, то в декабре такая задача сначала удивила и огорчила нас. В то время мы уже начали подготовку наступательной операции, в которой именно со сторожевского плацдарма предстояло нанести главный удар. При таких условиях наши ложные мероприятия, весьма полезные для армий Юго-Западного фронта, могли оказаться крайне нежелательными для самой 40-й армии, так как привлекли бы внимание вражеского командования к сторожевскому плацдарму.

Но так казалось лишь на первый взгляд. Если же приглядеться, то выходило, что мы можем помочь и соседнему фронту, и… себе.

Каким образом? Очень просто. Наряду с ложными работами мы можем широко проводить и настоящие, соответственно плану подготовки к наступлению 40-й армии. Узнав о них (не без нашей помощи, разумеется), вражеское командование, несомненно, усилит внимание к сторожевскому плацдарму вместо того, чтобы перебросить резервы в полосу Юго-Западного фронта. Когда же удар советских войск будет нанесен именно там, на Среднем Дону, оно придет к заключению, что мероприятия на сторожевском плацдарме носили чисто демонстрационный характер. Между тем значительная их часть пригодится нам в дальнейшем. Кроме того, следовало ожидать, что немецко-фашистское командование в связи с наступлением войск Юго-Западного фронта ослабит внимание к нашему участку.

Последующие события показали, что противник действительно был введен в заблуждение. Когда мы инсценировали подготовку к наступлению, он бурно реагировал на действия наших войск и, нервничая, весьма часто открывал огонь артиллерии и минометов.

Но вот вскоре после успешно завершившейся операции Юго-Западного фронта (она началась 16 декабря 1942 г.) скрытно сосредоточилась и перешла 12 января 1943 г. в наступление наша 40-я армия. И это оказалось совершенно неожиданно для врага.

Однако для достижения внезапности пришлось немало поработать и после 16 декабря. Ведь нужно было вторично обмануть противника, внушить ему уверенность в том, что мы намереваемся наступать не со сторожевского плацдарма, а в районе Воронежа. Враг же, обозленный тем, что уже был введен в заблуждение и что его резервы оказались скованными на нашем участке фронта, проявлял крайнюю подозрительность.

К тому же по целому ряду признаков можно было догадаться, что он еще не окончательно уверился в отсутствии у нас намерения наступать со сторожевского плацдарма. Вражеское командование возлагал большие надежды на укрепление, которыми оно отгородилось от войск 40-й армии. Однако его не могло не настораживать то, что мы неуклонно приближались к ним при помощи наших чрезвычайно быстро нараставших «усов». В результате противник продолжал держать здесь крупные силы, составлявшие теперь уже почти три дивизии. Он также усилил охрану проволочных заграждений и минных полей. Словом, сторожевский плацдарм стал как бы бельмом у него на глазу, и враг был все время начеку.

Заметьте, происходило это уже во второй половине декабря, когда 40-я армия вовсю готовилась к наступлению. Благодаря тому, что подготовка велась в высшей степени скрытно, противник так и не узнал, что одновременно с отрывкой «усов» мы делали очень