Мелодия огня и ветра. Том 1 - Акили

— Отец-император, — поприветствовала Аилань в поклоне и поджала губы.

Уж не подумал ли император, что его дочь завела роман? Все знали, что он ещё не женил и не выдал замуж никого из своих детей. Впрочем… все также знали, что в императорской семье не может быть музыканта ветра.

— Я собирался сказать тебе позже, но раз уж ты здесь… Аилань, я хочу, чтобы на завтрашнем пиру ты играла музыку вместе с братьями.

— Я? С братьями? Без подготовки?

— Много вопросов, — сухо заметил император. — Просто распаляй их огонь своим ветром. Покажи, на что способна.

Принцессы никогда не были на пирах в центре внимания. Даже если они умели заклинать, то всё равно выполняли лишь роль живого украшения. А сейчас император просит Аилань встать в один ряд с принцами и помогать им творить магию.

— Я всё сделаю, отец. Обязательно! — глаза Аилань светились счастьем.

— Прекрасно, — без улыбки ответил он, ударил коня по бокам и уехал.

Эмину он не сказал ни слова.

— Сестра, ты поможешь мне завтра сделать огонь больше?

— Я сделаю твой огонь самым большим. Обещаю!

Аилань была счастлива.

Нынешний пир отличался от прошлого ещё большим размахом. Перед ступенями площади высадили стройными рядами сотню клёнов, которые в красках осени горели словно янтарные, золотые и алые факелы. Между ними расставили более сотни столов. Ведь в столицу съехались важные люди со всего Редаута, и каждый со своей семьёй и свитой.

В шатрах позади разместили слуг и поваров, от чьих печей разносились аппетитные ароматы. Почётный караул в парадных одеждах стоял вдоль всего пути, устланного коврами. Сотни огней разных цветов — от оранжевого до зелёного — горели словно праздничные гирлянды.

Говорят, император за последние два года пригласил в страну немало музыкантов огня из других княжеств и предложил им службу. Кажется, что на всём континенте их не осталось нигде, кроме Редаута.

Сейчас огненные птицы летали над столами с шёлковыми скатертями. Искры закручивались в спирали и исчезали в воздухе. Столбы пламени вырывались из огромных чаш и затухали. Вино с местных виноградников наполняло многочисленные кубки. Столы уставлены фруктами, пирогами и блюдами из дичи, которую ловили по местным лесам сами принцы.

— Говорят, в негласном соревновании победил первый принц Айварс. Он загнал больше всего дичи, — шептались гости на пиру.

— Что же он покажет сегодня на Площади Трёхсот Ступеней? Отсюда будет видно?

— Раньше не было. Но с тех пор, как двенадцатая принцесса овладела ветром, императорский огонь пылает так ярко, что видно отовсюду.

Приветствие на площади проходило по обыкновению. В лёгких сумерках, когда на западе ещё светило солнце, а на востоке у горизонта уже темнело небо, восемнадцать принцев и двенадцать принцесс взошли на Площадь Трёхсот Ступеней. Каждый удостоился сухого кивка от отца-императора, и только Аилань получила в награду улыбку.

Остальные дети императора восприняли внезапное возвышение младшей принцессы неоднозначно. Некоторые смотрели на неё с загадочным молчанием, и никто не знал, о чём они на самом деле думают. Другие относились с настороженностью, а иные с презрением и открытой завистью. Особенно младшие, которые чувствовали себя обманутыми. С каким бы рвением они не заклинали огонь, никогда не удостаивались улыбки отца. А ведь считалось, что заклинательство — кратчайший путь к его сердцу… если оно у Рейтана было.

Но если кто из всех них и понимал внезапный интерес императора к музыканту ветра, то помалкивал. Аилань же не думала об этом и принимала внимание отца за благословение, и отвечала ему дочерней благодарностью.

Когда на площадь вынесли инструменты и раздали принцам, Аилань уже стояла в центре с драгоценной флейтой в руках. Гордость и радость лучились в её глазах. Когда братья играли огненные мелодии, она вплетала в их музыку свою.

Ветер резвился меж огненных вспышек, распалял костры, раздувал их сияние в воздухе. Маленький огонёк восемнадцатого принца, поддерживаемый ветром, взметнулся башней в небеса, и его видели даже за последним столом внизу.

А Лань танцевала меж огненных потоков как мотылёк. Порхала, почти не касаясь земли, словно ветер выстроил в воздухе ступени и кружил её подобно одному из кленовых листков. Мелодии лились одна за другой, творили красивую магию, созданную исцелять разум и радовать сердце.

Таков был ветер Аилань. И когда последняя нота отзвучала, стопы коснулись земли, а длинные шёлковые рукава опустились подобно сложенным крыльям, император медленно захлопал в ладоши.

— Прекрасно, — сказал он довольно. — Сила ветра может раздуть даже самый слабый огонь. А Редаут отнюдь не слаб.

Аилань улыбнулась, поклонилась отцу и вернулась за свой стол. Обычно с концом представления все принимались за еду и беседы, но император вдруг встал с места. Все остальные поднялись вместе с ним и приготовились слушать.

— Вы и все вокруг воочию видели, сколь силён или слаб каждый из вас. Каждый вносит свой вклад в величие Редаута, однако вас много… и эта страна слишком мала для вас всех.

Император ухмыльнулся, словно заговорщик, и от этой улыбки у всех внутри похолодело. Принцы начали переглядываться, гадая, что всё это значит. Радостное наслаждение пиром сменилось вязкой настороженностью.

— Если вы считаете, что я передам трон старшему, а остальным раздам Редаут по кускам, то вы ошибаетесь. Эти земли не получит ни один из вас.

У принцев напряглись плечи. Они и не думали о престолонаследии, поскольку по меркам заклинателей император был далёк от старости и мог прожить ещё несколько десятков лет… но всё же не бессмертен.

Отец Рейтана допустил рождение лишь одного сына, чтобы после своей смерти избежать борьбы за власть, которая бы разорвала княжество на куски. Никто не понимал, почему Рейтан не женился и издал странный закон для матерей своих будущих детей. Что он собирался делать со столькими наследниками?

Даже принцесс он не выдавал замуж и не строил брачных союзов, хотя многие придворные сватались к его дочерям. Рейтан не допускал роста влияния ни одной из аристократических семей и держал любого вдалеке от трона. Стоило кому-то забрать слишком много власти, как Рейтан сводил их влияние на нет.

Конечно, никто открыто не подозревал правителя в интригах, но те, кто годами следил за ситуацией извне, замечали закономерности.

— Сыновья, если вам нужны земли, то берите их сами. За пределами Редаута полно княжеств, что мнят себя государствами, а по сути остались провинциями. Верните их себе и правьте там как князья, не сгибая колен. А не сможете — катитесь из дворца прочь, пока нищета или казнь не заставит вас преклонить колени перед смертью.

«Казнь? Он имеет в