ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 04 - Александр Сергеевич Алексеев

НОВЫЕ ВРЕМЕНА

В начале XVIII века «вольному пиратству» были нанесены жестокие удары.

В 1704 году на Мадагаскаре сделал остановку корабль шотландского купца Миллара. Они везли особо опасный груз: бочки с дешевым ромом и элем.

Местные пираты чрезвычайно обрадовались этому дару судьбы и быстро нашли общий язык с командой «ромовоза». Решено было весь груз конфисковать и совместными усилиями уничтожить в предельно короткие сроки.

На берегу началась беспробудная пьянка. Завершилась она необычайно быстро: уже на следующий день многих «конфискадоров» не удалось разбудить — они заснули вечным сном. Другие умирали дольше и мучительней. Предполагается, что таким образом отправилось на тот свет не менее полутысячи пиратов — больше, чем от разобщенных усилий всех военных флотилий крупнейших морских держав мира.

Англичане попытались воздействовать на «своих родимых» пиратов и кнутом, и пряником. Согласно указу, их теперь допускалось судить и вешать на местах, без доставки на родину (во время долгого путешествия многие из них убегали). По другому постановлению раскаявшимся разбойникам обеспечивалась амнистия.

Постоянно увеличивались военно-морские силы разных государств, активизировалась морская торговля и принимались все более серьезные меры по ее защите от грабителей. Единственно, что складывалось в пользу пиратов, — это обостряющиеся противоречия между крупными капиталистическими державами, заинтересованными в расширении сфер влияния и рынков сбыта.

У европейских пиратов появились местные азиатские конкуренты. До конца XVII века морские разбойники, обосновавшиеся на берегах Индийского океана, не рисковали атаковать на своих небольших суденышках крупные и хорошо вооруженные торговые корабли. В 1683–1685 годах были совершены нападения местных пиратов на английские фрегаты. Несмотря на численный перевес, они не смогли ничего противопоставить огневой мощи фрегатов и вынуждены были бежать, неся большие потери.

Однако вскоре на Малабарском побережье Западной Индии образовалось нечто подобное пиратскому государству. Командовал местным флотом Конаджи Ангрия. В начале XVIII века он захватывал английские корабли. Индийская империя Великих Моголов распалась, и каждое княжество обустраивалось по-своему. Европейцы под видом акций против местных пиратов пытались подчинить себе владения Ангрии.

Англичане совместно с португальцами организовали крупный поход, в котором участвовали несколько тысяч солдат и матросов, чтобы захватить города Колабу и Герию. С одной точки зрения, эту акцию можно считать антипиратской. С другой — более объективной — она слишком напоминает пиратские экспедиции. Кстати, руководил походом капитан Томас Мэтьюз. «Это был, — пишет И. В. Можейко, — спесивый и недалекий человек, порой одержимый манией величия, порой забывающий обо всем ради своей выгоды. Вероятно, из него получился бы хороший пират — жестокий, коварный и жадный. Но ему было поручено обратное — охранять интересы Ост-Индской компании, карать ее врагов и способствовать ее обогащению».

Государственно-пиратский поход против «малабарских разбойников» (в действительности для захвата владений Конаджи Анегрии) закончился полным провалом. Разочарованный Мэтьюз отправился к Мадагаскару. Здесь в бухте Сент-Мари на берегу их ожидали груды товаров, которые разбросали пираты, отбиравшие из захваченной добычи только ценные вещи. Повсюду валялись тюки с одеждой и тканями, бочки с вином и ромом, рулоны шелка, ящики с фарфором и пряностями. Военные моряки принялись дружно присваивать роскошные «отбросы» грабителей.

На остановке в другой бухте бравый пиратоборец Мэтьюз познакомился с местным плантатором, бывшим пиратом Джоном Плантеном, гордящимся тем, что некогда под его началом находились Ингленд и Эври. Он пригласил Мэтьюза в свою усадьбу и устроил пир, радуясь встрече с земляками, которые продали ему часть одежды и спиртного. Радость его заметно поубавилась на следующий день, когда борцы с морскими разбойниками отбыли на ратные подвиги, увозя с собой и золото, полученное от Плантена, и приятные воспоминания о его гостеприимстве, а также все товары, которые продали ему, но так и не отдали.

Мэтьюз и впредь не брезговал любыми методами для того, чтобы разбогатеть. Он прибыл в Англию с таким состоянием, что смог, проиграв процесс Ост-Индской компании, выплатить огромный штраф за незаконные действия и все-таки остаться «на плаву». В 1742 году его даже назначили послом в Турцию и командующим средиземноморским флотом. Но он так бездарно руководил английскими моряками в сражении с испано-французским флотом у Тулона, что был разжалован и уволен в отставку.

Как видим, в борьбе с морскими разбойниками ни англичане, ни французы, ни испанцы не смогли добиться успеха. Скорее даже наоборот, пиратские хищные нравы распространились среди военных моряков.

В 1712 году под давлением европейских государств, ориентированных на захват заморских колоний, пираты решили организоваться под эгидой какой-либо державы. После обсуждения ряда предложений они остановили выбор на Швеции. Не исключено, что их привлекла слава короля Карла XII, как романтического героя. Посланец пиратов «адмирал» Каспар Морган обещал передать королю сокровища, которые якобы спрятаны на Мадагаскаре. Трудно сказать, чем бы закончились эти дипломатические переговоры. Карл XII в начале лета 1718 года, подписав назначение Каспара Моргана наместником шведской короны на Мадагаскаре, вскоре погиб во время похода в Норвегию. Возможно, Петр I тоже проявил интерес к мифическому заморскому государству, но быстро уяснил всю бесперспективность этого проекта.

Важен сам факт стремления пиратов к какой-то форме государственности. Их почему-то перестали удовлетворять неформальные временные объединения. По всей вероятности, это свидетельствует о возрастающем давлении на них со стороны борющихся за колонии мощных капиталистических держав.

Морские разбойники, как пишет И. В. Можейко, «не исчезли совсем, но с каждым годом их становилось все меньше, пока в начале сороковых годов Индийский океан не был заполнен английскими и французскими военными эскадрами. Война между европейскими державами, первая настоящая война в этом бассейне, практически положила конец пиратству».

Были и другие обстоятельства, усложнявшие промысел «джентльменов удачи».

Эволюция судов шла таким образом, что в значительной мере сглаживалась разница между торговыми и военными. Наблюдается общее увеличение быстроходности за счет более удлиненной формы корпуса, аэродинамичности надводной части, возрастания площади парусов. Через два-три века после Колумба на корабле стояло в шесть раз больше парусов. Почти все крупные суда были вооружены пушками. Просто у военных их было больше, чем у торговых. Пираты иногда ошибались, нападая на боевые корабли, после чего приходилось спасаться бегством. Да и некоторые суда, перевозившие ценные грузы, имели крупнокалиберные пушки.

Ост-индские торговые суда обычно оснащались малым количеством парусов, имели немного легких пушек и сравнительно небольшую команду при хорошей грузоподъемности. Однако в большинстве случаев они входили в состав охраняемых караванов, а потому добыть их было очень трудно.

Конечно, такой мощный фрегат, как у Эври, мог напасть на подобный караван. Но это был исключительный случай.

Еще одно обстоятельство существенно осложняло пиратство: увеличение общей интенсивности морских перевозок, освоение