Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

Я не могу найти ссылок на эту записку в документах и отчетах членов комиссии, которая повторно расследовала убийство Кирова в РКЭБ-3. Сам Яковлев, который очень подозревал, что Сталин заказал убийство Кирова, написал очень длинное письмо из 3900 слов в Комиссию Политбюро с изложением своих причин. Он не упоминал эту записку. Члены Комиссии написали еще более многословный ответ объемом свыше 23 000 слов на письмо Яковлева. Они тоже не упоминают эту записку. Логично сделать вывод, что они не знали ни о какой-такой записке.

Если бы можно было найти какое-нибудь обсуждение записки Катковым, Яковлевым или партийной Комиссией, это было бы доказательством, независимым от Шатуновской, что эта записка существовала на самом деле. Это было бы еще одним свидетельством существования этой записки.

Без него у нас есть лишь – как утверждается – высказывание Шатуновской, что когда-то была такая записка. А Шатуновская придумывала, попросту говоря – лгала, очень много. Сам Лено приходит к заключению, что Шатуновская беспардонно выдумала еще одну записку в 1960 г. (Л 616–617).

4. Кирилина пишет, что Шатуновская заявляла, что записка была датирована 6 декабря. Однако эта дата не упомянута в документе Шатуновской, который цитирует Кирилина, и ни в каком ином документе Шатуновской, который цитирует Кирилина или Лено или который можем найти мы.

Цитата в книге Кирилиной на с. 363–363, которая непосредственно предшествует упоминанию Кирилиной «записки», взята непосредственно из письма Шатуновской Яковлеву 5 сентября 1988 г. Кирилина заявляет (К 364):

Писал это сам Сталин или писал Ежов, – а тут есть разные мнения, – не столь важно. Важно другое. Шатуновская утверждала, что на этой записке есть дата – 6 декабря. По-видимому, именно в этот день у Сталина появился окончательно продуманный план борьбы со своими политическими оппонентами.

Но Кирилина не цитирует эту часть письма Шатуновской, в которой упомянута данная записка. Более того, ни в одном опубликованном первоисточнике, ни в ее письме Яковлеву, ни в отчете в ее докладной записке Шатуновская не упоминает никакой даты на этой записке. Кирилина никогда не информирует своих читателей, откуда она узнала вышеупомянутые сведения касательно этой даты.

Таким образом, нет ни одного документа Шатуновской кроме вышеприведенного текста из книги Кирилиной, который является источником о дате 6 декабря. Насколько мы можем установить, это – единственный источник о данной дате. Поэтому «заявление», которое приводит Лено, исходит не от Шатуновской, а от Кирилиной. Конечно, даже если бы оно исходило от Шатуновской, нам бы понадобилось подтверждение о существовании этой записки. Мы не можем считать важным свидетельством неподтвержденное сообщение Шатуновской.

5. Лено никогда не говорит нам, почему он считает «важным» то, что первый допрос Румянцева был 6 декабря. Вероятно, мы можем высказать догадку, что он подразумевает нечто, подобное следующему:

а) если бы существовала записка Шатуновской и

б) она действительно была датирована 6 декабря,

в) тогда это могло бы быть доказательством того, что Сталин и/или следователи НКВД придумали ленинградский и московский центры до того, как появились свидетельства, предполагавшие существование таких центров;

г) и это могло бы, в свою очередь, стать причиной подозревать, что Сталин и/или НКВД выдумали эти центры, а затем «написали сценарий» более поздних признаний о них с помощью пыток, угроз или какими-либо другими способами вынудили других подсудимых признать их существование.

Однако никакой такой записки не найдено, а тем более с датой 6 декабря. Этот факт лишает дату 6 декабря как дату первого допроса Румянцева всякой «значительности», которой Лено хотел бы наделить ее.

6. Сам Лено заявляет:

…приблизительно к 10 декабря Ежов в своей записной книжке уже набрасывал в общих чертах связи между двумя «центрами» (Л 304).

Мы можем допустить, что Лено действительно видел этот документ, поскольку он дает для справки архивный номер. Мы можем предположить, что он не может датировать его числом раньше «приблизительно 10 декабря». Тогда почему Лено тратит столько усилий на предполагаемую записку, упомянутую Шатуновской?

Полагаю, что следующий отрывок поясняет это:

Похоже, решение о структуре «ленинградский центр – московский центр» с Зиновьевым и Каменевым во главе всей организации было принято на собрании 8 декабря в кабинете Сталина в присутствии Ягоды, Агранова и Ежова или же днем-двумя ранее (Л 304).

В отличие от сомнительной даты 6 декабря на сомнительной записке Шатуновской самой ранней датой, когда следователями были упомянуты ленинградский и московский центры, является «приблизительно 10 декабря».

Лено пишет:

К 9 декабря Сталин выбрал основу для дела о заговоре, которое он выстраивал против экс-оппозиционеров в Ленинграде и Москве. Конечными целями были Зиновьев и Каменев (Л 304).

Это заявление – еще один пример «подмены посылки желательным для себя выводом» Лено. Здесь он предполагает, что Сталин «выбирал структуру» и «выстраивал дело», в котором «конечными целями были Зиновьев и Каменев». Лено не приводит никаких свидетельств в подтверждение любого из этих утверждений или даты 9 декабря, а тем более еще более ранней даты. Это «допущение того, что нужно доказать», да еще какое!

11 декабря подсудимый Василий Звездов подтвердил, что знал о возрождении контрреволюционной организации зиновьевцев (Л 309). Звездов назвал членов в Москве, включая Зиновьева и Бакаева, и заявил:

Бывшие лидеры Зиновьевской оппозиции, которые были в Москве и были (также) тесно связаны с Ленинградом, надеялись втянуть в битву с партийным руководством нашу бывшую комсомольскую группу из прежних зиновьевцев.

Очевидно, поэтому Лено желает установить дату «приблизительно 10 декабря» или ранее для начала сфабрикованного Сталиным предполагаемого дела против оппозиционеров. Несомненно, Лено хотел бы убедить своих читателей, что Сталин и НКВД как-то принудили Звездова сделать этой заявление от 11 декабря. Однако все это неверно. Мы знаем, что:

• 4 декабря Николаев уже опознал Шатского, Котолынова и Бардина как «троцкистов», которые повлияли на его решение убить Кирова (К 277, 281; Л 281–282);

• 5 декабря Николаев уже рассказал следователям: «Если бы мне самому было бы трудно убить Кирова, я бы привлек Бардина, Шатского и Котолынова, и они бы согласились сделать это» (Л 288–289);

• 6 декабря Николаев признался в заговоре, в который были вовлечены, по крайней мере Шатский и Котолынов, и подразумевались Румянцев и Юскин (Л 288);

• 6 декабря Шатский уже признался, что он поддерживал связь с Румянцевым;

• 7 декабря Шатский, после того как он первоначально отрицал, что знаком с Николаевым, признал, что он все-таки знаком с ним (Л 291);

• 7 декабря Агранов написал Сталину, что брат Николаева, Петр, признал свое участие в убийстве Кирова (Л 289);

• Кирилина цитирует следующие слова из признания Николаева приблизительно 8