Традиции & Авангард. №3 (6) 2020 - Литературно-художественный журнал

Вдруг банка прекратила вращение».

Слушай, попроси у меня прощения и дай пообщаться с читателем. Хочу почувствовать себя автором, словно на встрече… автографы, овации, красивые женщины… Это ты, что ли, автор, мыслеформа недобитая? Иди детей в кроватках пугай. И никаких разговоров. Не встревай.

Интересно, что же такого сообщила нам предыдущая глава? Нет, дед был совсем не такой злой и безумный, как могло показаться. Просто его любовь к людям выходила порой за все возможные рамки. Но больше всего ему не нравилось, когда кто-то искал то, что не являлось потерянным. А даже если ты кого-то потерял, ищи лучше себя. Это вернее. Я не уверен, но мне кажется, дед хотел сообщить Нине именно это…

Кровь и песок

Алекс увидел большой красный джип, марку которого он определить не смог. Дверь водителя была открыта. Убийца Нины только что скрылся за поворотом горной дороги – об этом говорила пыль, что взметнулась вверх и теперь медленно оседала.

Он быстро погрузил труп Леры в багажник, сел в машину. Ключ был вставлен в зажигание. Взревел мотор, и Алекс рванул с места. За поворотом дорога стала прямой, шла немного в гору. Машина набрала скорость за считаные секунды.

Мотоцикл, на котором гнал убийца Нины, почти летел по воздуху далеко впереди. Алекс заскрипел зубами: догнать его на таком расстоянии будет сложно. Он давил на газ, словно топтал тараканов – лихо, зло. Так они и мчали на равном расстоянии друг от друга.

Вдруг Алекс заметил, что мотоцикл стал чуть ближе. Затем еще ближе, еще… Не прошло и минуты, как он остановился совсем. От него шел густой черный дым.

Алекс сбросил скорость до 20 км/ч, выхватил из кармана пиджака свой любимый Сolt Python, прицелился, выстрелил. Человек упал, мотоцикл рухнул рядом. Алекс выскочил из машины и кинулся к нему. Раненый пошевелился, медленно встал и заковылял по обочине в сторону холмов. Похоже, что Алекс ранил его – он неуклюже держался за бок обеими руками, вероятно, зажимая ладонями рану. Через секунду он скрылся за ближайшим холмом.

Алекс побежал. Поддавая ботинками комья земли, словно плохой футболист.

Далеко он не уйдет, злобно размышлял Алекс. Скоро все кончится.

Приблизился к холму, обогнул выступ. Человек полулежал в сером песке. Он задыхался. Из его левого подреберья сочилась кровь. Он зажимал рану рукой, но толку от этого не было. Она лилась маленьким ручейком, смешиваясь под ним с грязным песком.

Алекс устало дышал. Присел на корточки и всматривался, вглядывался в лицо человека, которого ненавидел больше всего на свете. Что было в этом лице, в глазах, волосах?

Тип его был восточным. Иранец, араб? Какая разница. Он был плотного телосложения, довольно красивым, лет тридцати пяти. Большие черные глаза с загнутыми почему-то книзу ресницами внимательно смотрели на Алекса. Мучительная улыбка исказила лицо его, и он сильнее зажал рану рукой.

Алекс и сам не понял, как бросился на убийцу Нины. Он бесчисленное количество раз ударил его кулаками обеих рук по лицу. Столько же раз пнул его ногой в живот, не думая о том, что через раз попадает прямо по ране.

Незнакомец залился кровью. Он хлюпал и откашливался. Из ноздрей его выдувались красные пузыри.

Алекс посмотрел на свои руки, они были в крови вместе с рукавами пиджака. Он упал на колени, прерывисто задышал от накатившего безумия и усталости.

Ему хотелось орать, но он заговорил спокойно, надтреснутым голосом:

– Ты понимаешь, кого ты убил? Ты убил целую большую жизнь. Ты отправил на тот свет всю мою судьбу. Сейчас, перед мучительной смертью, что ждет тебя, скажи – почему, для чего, зачем?

Незнакомец лишь часто дышал и отплевывался.

Алекс лег на песок, без эмоций смотрел на истекающего кровью незнакомца.

Заговорил тихо, тускло:

– Она сама меня нашла. Она пришла без спроса. Я понял сразу, до нее я и не жил вовсе. Как это странно. Нина… В коротком бежевом платьице, со смешными заколками в волосах – просто подошла ко мне на банкете и улыбаясь протянула бокал вина. Я подумал, что она очередная пронырливая журналистка. Спросил, из какого она издания. Она лишь шире улыбнулась, ничего не ответив. Господи, как она была красива, моя невеличка.

Алекс яростно сжал кулаками песок и кинул его в убийцу:

– Тварь… Ты не понимаешь, с кем связался. Ты не представляешь, что я сделаю с тобой. Я буду рвать тебя, буду ковыряться в твоих глазах пальцами. Я найду самого маленького карлика на свете с самым маленьким членом в мире – и заставлю его трахать тебя в обе ноздри, а потом – в уши.

Он встал, походил взад-вперед, обхватив голову руками, сел перед незнакомцем – и зарыдал:

– Ее уже пытались отнять у меня. Это была ее мамаша – совершенно чокнутая мразь. Бесноватая, больная, грязная. Она травила своим ядом Нину все ее детство. Мы думали, что с моим появлением в ее жизни это прекратится. Ничего не прекратилось, все стало только хуже. Она часто приезжала к нам на ночь. Я не мог и не хотел этому препятствовать. И ночами в комнате для гостей шептала, стучала ногами по полу, хихикала. И я, и прислуга, и Нина – все мы пытались успокаивать ее, укладывали в постель. Она лишь кричала, кусалась, проклинала всех нас. Проклятая тварь…

Незнакомец кашлянул, голова его стала заваливаться на бок. Свежая струйка крови потекла из носа поверх подсохшей. Алекс вскочил, схватил умирающего за подбородок.

– Не-е-е-т, ты еще поживи, – злобно прохрипел он. – Наберись сил, рано тебе еще. Что у нас дает силы, а? Правильно! Питание!

Алекс одной рукой разжал челюсти незнакомца. Изо рта его хлынула кровь. Выбитые зубы плыли в потоке, словно лодки по горной реке. Второй рукой он стал пихать в рот убийце песок. Одну горсть, вторую… Схватил его за подбородок и стал двигать челюстями вверх-вниз, приговаривая:

– Вот так. Устроим тебе искусственное жевание. Кушай. На здоровье, – шипел Алекс, давясь собственной слюной. Незнакомец стонал, медленно моргая окровавленным глазом. Второй глаз полностью заплыл, и слива лишь подергивалась в конвульсиях.

Алекс обтряхнул руки от песка и снова сел перед незнакомцем. Щурился, смотрел в небо, скалился на солнце, продолжал:

– А однажды… Нина ушла плавать в бассейн. Мы сидели в гостиной. Я и она. Ее мамаша. Тогда я впервые остался с ней вдвоем. Она начала задавать вопросы, которые