Традиции & Авангард. №3 (6) 2020 - Литературно-художественный журнал

ее никак не касались. Когда Россия присоединит Польшу. Сколько американцев сейчас работает предателями родной страны, сливая все в Кремль. Как движутся исследования и внедрение новых технологий в области ИТК и ФЭГ, удается ли нам записывать голоса в более хорошем качестве. Этот вопрос ее особенно волновал, и она повторила его дважды. Сука, думал я про себя, тебя все это не касается. Если ты мать Нины, это еще ни о чем не говорит. Заткни хлебало, заткни, заткни. Моя голова лопалась от ее присутствия. Бедная Нина, думал я. Как же прожила она с ней столько лет?..

А потом она подошла ко мне. Села на колени, предложила потрахаться, пока Нины нет. Она смеялась, рассказывая, как ее имел бывший муж Нины, этот безумный любитель ворон. Она тоже проделывала для него все эти манипуляции с отражением изображений. И все это за спиной у дочери. Я послал ее к черту. И запретил появляться в моем доме. А она лишь смеялась.

Перед тем как уйти, она сказала:

– Я хочу внучку. Еще одну. Прежняя умерла, ты же знаешь. Сделайте ребеночка, заведите мне еще одну миленькую внучку. Сделайте стареющей женщине подарок. Я так хочу любви, Алекс. Любви маленького ребенка, девочки. Я возьму ее любовь – и снова убью. А потом вы еще родите. Я буду забирать любовь – и убивать их…

И снова хохотала. Как же она хохотала… Не могу забыть и сейчас. Смех и плач сразу, в едином порыве. Смех и плач в одно мгновенье.

Незнакомец вяло поднял руку, подзывая Алекса к себе.

– Чего тебе? – Алекс снова начал накаляться. – Добавить песочку? Это мы с удовольствием, сейчас… Проголодался, понимаю.

Незнакомец дал понять, чтобы Алекс наклонился к его губам.

Алекс склонился как можно ближе, почувствовав резкий запах крови.

Умирающий еле разлепил губы, чтобы хрипло шепнуть: – Он побежал туда…

Несчастный указал пальцем направление. И затих.

Алекс повернул голову – и увидел его…

Воспоминания Нины № 6

«Я поставила свою палатку рядом с Лериной. Она обиделась, что я не согласилась жить с ней в одной палатке. Я просто хотела спать одна. Остальные разместились чуть поодаль, ближе к реке.

Пришел вечер, все выползли на лобное место, достали гитару, бубен. Андрей разжег огромный костер, мне было весело и хорошо. Я села на бревно и стала грызть семечки. Никогда еще они не были такими восхитительными. Я тогда не променяла бы их и на самый дорогой ужин в ресторане. Так бывает.

Ваня подкидывал ветки в костер, красиво морщась. Искры летели вверх и в стороны, будто звезды вдруг устроили соревнования по прыжкам в высоту. Красивые, смелые искры. Мне почему-то захотелось плакать.

Лера подошла и тихо села рядом со мной на бревно. Она была одета в синий спортивный костюм, волосы собраны в хвост. Она выглядела странно и смешно. Лера любила вычурные прически. И вдруг простоволосый хвост.

Ребята пели что-то веселое. Динка скакала вокруг них, водя хоровод сама с собой. Она уже порядком окосела. Что там у них было? Водка и вино. Все мешали. Быстро и озорно пьянели.

Лера завела разговор о необъяснимом. Мы, как и наши палатки, расположились чуть в стороне от остальных. Они нас не слышали. Она рассказывала, как в юности ходила в поход с классом. И ночью на их палатку, в которой они спали втроем, с дерева что-то свалилось. Какой-то подвижный комок – так они его опознали с перепуга. Он еще и светился, сказала Лера. Мы явно видели это через брезент. И начали бить друг друга кулаками – и визжать. Почему мы это делали? Мы ничего не понимали, не узнавали друг друга. Парень, с которым я встречалась, плюнул мне в лицо. Я до сих пор помню запах его слюны. Она пахла дешевым пивом и табаком. Я схватила его за волосы и ударила лбом о край палатки. Там лежали разные банки, бутылки, консервы. Говорят, шрам у него остался по сей день.

Лера рассказывала все это тихо, спокойно. Словно вспоминала о чем-то приятном. К нам подбежала пьяная Динка:

– Девки, пойдемте со мной в туалет, мне страшно одной.

Лера ушла с ней. Они долго смеялись где-то вдалеке.

Я рассматривала костер. Просто не могла отвести от него глаз. Рассказ Леры не шел у меня из головы. Я всматривалась в огонь и представляла себе, что это он свалился на их палатку тогда.

Костер, свернутый в сферу. Медленно свысока летит клубок из огня, врезается в брезент и сводит с ума всех, кто внутри. А потом все горит и плавится – их головы, тела, палатка, консервы, удочки, лес, небо. Кто знает, где начинается и заканчивается огонь? Он всегда и везде разный или один на всю вселенную?

Динка пошла дальше пить и кричать глупости. Лера села рядом со мной, чуть ближе, чем в первый раз. Она молчала, смотрела на огонь и на звезды. И курила одну за одной. Она попыталась взять меня за руку, я машинально отдернула ладонь. Она усмехнулась.

– Огонь и звезды, ночь чудесна, – сказала отрешенно.

Меня вдруг потянуло в сон. Я сказала ей, что иду спать. Лера приняла это равнодушно. Она пошла к остальным, ей налили водки, они все вместе стали что-то петь. Потом орали, смеялись, прыгали через костер. А я легла и быстро заснула.

Ночью меня разбудил голос Леры. Она говорила властно и строго – открой палатку, впусти меня к себе. Пальцы ее лихорадочно пытались дернуть молнию вверх, но я ухватилась за нее, чтобы она не сделала этого. Лера стала злобно шипеть, ходить вокруг палатки, угрожающе повторяя одно и то же: открывай, я хочу тебя, открывай, я хочу тебя.

Она ударила по палатке сверху, чуть не завалив ее на бок. И снова металась вокруг, рыча, словно обиженная волчица.

Лера снова бросилась ко входу в палатку, попыталась дернуть молнию. Я успела зажать замок в руках, она скользнула мне по пальцу ногтем, разодрав его. Лера два раза ударила ногой, пытаясь попасть по мне через брезент. Оба раза я увернулась. Ледяным монотонным голосом она повторяла: сучка, сучка, сучка, открывай, ты будешь моей.

– Лера, успокойся! Уходи к себе! Я закричу! – громким шепотом заорала я.

Она не успокоилась. Стала рыскать вокруг палатки с удвоенной силой, кричала, рычала, била по брезенту руками и ногами – так мне казалось изнутри. Это была уже не Лера, это было страшно. Я заползла в спальный мешок, легла подальше от