Мажоры СССР - Анатолий Владимирович Георгиев

— От этого — во-о-о!

Мы снимаем амуницию и разглядываем свой улов.

— Какой-то лобстер недоделанный, — удивляюсь. — Где клешня?

— А ее оторвали проклятые гринго, и получился кубинский лобстер, а по-научному — большой лангуст, — смеется Валера, и мы смеемся вместе с ним: на Кубе веселье — это нормальное состояние души.

Хуан разделывает одного «лобстера», разрубая широким мачете мощную шейку. Он поливает белое мясо лаймом, присыпает его серой солью и перцем. Ба, да это же карибское севиче! Лапки безжалостно отрываются и летят за борт.

— Это же крутейшая закуска под пиво, — грустно провожаю взглядом уплывающий деликатес.

— Нет льда — нет пива. Кубинская мудрость, — просвещает нас Хуан. — Ром гостям — от пуза!

Наш катер устремляется строго на восток. Позади широкими бурунами расходится лазоревая вода, блестят на солнце брызги. Там вдали, за спиной, чужая сторона, Америка, на землю которой, как я часто в шутку говорю друзьям, моя нога ступит только в сапоге оккупанта.

«Гудбай, Америка, о, где я не буду никогда…» — даже оглядываться не стану. Мой взгляд устремлен вперед, где за океаном и разжиревшей Европой лежит моя многострадальная страна, которая еще стоит на коленях после того насилия, что над ней учинили. Но я верю, что ей достанет сил, как много раз в прошлом, подняться и засиять назло всем недругам, подобно утренней звезде. Замучаетесь нам клешни отрывать, надорветесь. Гудбай, Америка!

Примечания

1

Из воспоминаний консультанта Международного отдела Станислава Меньшикова «На Старой площади»: «В отличие от общепринятых представлений работникам нашего уровня квартиры предоставлялись отнюдь не автоматически. Тем более если у нового работника была своя жилплощадь».

2

Отец подробностей не рассказывал, но был уверен в том, что он не отравился форелью на Севане, а его именно отравили. В те годы армянское руководство проводило странную идеологическую линию, фактически подготавливая будущий всплеск национализма. И у ЦК, который представлял отец, было много вопросов в связи с деятельностью научных учреждений, которые он инспектировал. И, видимо, его вопросы не понравились местным принимающим.

3

Отделы рабочего снабжения. Когда мы узнали этот факт, аж передернуло, мерзко стало, словно в ушат с дерьмом макнули. Дикая сцена: в охотничий домик, где мы отдыхали, врывается всклоченный человек и, не обращая на нас внимания, начинает пересчитывать бутылки водки в холодильнике. Потом мы догадались: ему же за них потом отчитываться…

4

Зарплата Щелокова, по воспоминаниям дежурного по его приемной Владимира Сорокина, была очень высокой — около полутора тысяч рублей, у жены — около четырехсот, но сколько же министру нужно было лет копить, чтобы отдать такую запредельную для СССР сумму? Если учесть, что Щелоков ежемесячно только на покрытие текущих расходов на питание, театральные билеты, книги и личные подарки отдавал помощникам двести — двести пятьдесят рэ, за два кремлевских пайка — сто сорок рэ, выходит, он всю свою бытность на посту руководителя МВД только и делал, что откладывал деньги, чтобы с партией рассчитаться. Верится слабо, особенно с учетом пристрастия семьи Щелоковых к драгоценностям, живописи и приобретению картин, не говоря уже о покупке дачи в Болшево за большую сумму (называют от двадцати пяти до двухсот тысяч рублей). Правда, почему-то, как видим, на заседании Секретариата Савинкин заявил о строительстве дачи, что не соответствовало действительности: дачу Щелоковым в семьдесят четвертом продал эстрадный певец Эмиль Горовец, уезжавший в Израиль. Дача, по его словам, была шикарной — генеральской. И ее продажа открыла певцу дорогу в эмиграцию.

5

Увы, вспоминая, как столпы советского общества — секретари и председатели разных «комов», на словах преданные бойцы партии и пламенные коммунисты, — в одночасье перековались в демократов и тайных борцов с режимом, из товарищей в господа, сдав свой партбилет, как стеклотару, верю я в это с большим трудом. Но не все, далеко не все. Отец — да, себя не предал: когда пришел его черед делать свой выбор, он сказал, что «на этих мразей работать не будет». А многие его коллеги, не предавшие и не принявшие, или сгорели за считаные месяцы, или пустили себе пулю в висок.

6

Так назывался большой вестибюль в Первом гуманитарном корпусе в МГУ имени М. В. Ломоносова, где на батареях сидели прогульщики лекций. На Строителей была ближайшая к комплексу зданий МГУ на Ленинских горах и проспекте Вернадского пивная.

7

Ее вкусовые предпочтения мама узнала еще в 1973 году, когда она в первый раз была приглашена к нам в дом. Заранее, по телефону, она предупредила, что ее закормили икрой и прочими советскими вкусностями, и просила простой русской еды. Чего проще? Мать приготовила свой обычный борщ по-московски (с сосисками и чесноком), на второе — мясное рагу с соусом из тушеных овощей (морковка, лук, болгарский перец), на гарнир — разваристую гречку. На третье был компот из сухофруктов. Парижанка была в восторге.

8

Был в наше время такой анекдот. На Красной площади парад, в строю невзрачные мужчинки в очках и с портфелями. Удивленные иностранные гости интересуются, кто это. «Это Госплан СССР — наше самое мощное оружие! Берегись, Америка, скоро узнаешь почем фунт госплана!» — отвечают им знатоки.

9

Везде пишут, что «Поворот» был написан в 1979 году. У меня серьезные сомнения насчет моей памяти в данном случае, но мне кажется, что эта песня звучала на нашей дискотеке 1 января 1979 года. Не кидайтесь в меня тапками, я не помню лиц музыкантов. Кто тогда знал в лицо Андрея Макаревича, ныне объявленного иноагентом?

10

В конце февраля восемьдесят первого отец столкнулся с Брежневым в кулуарах XXVI съезда. Картина трагическая: генсек двигался как автомат, его поддерживали и направляли руки охранников, лицо напоминало маску. До сих пор помню оглушенное состояние отца, не понимавшего, как глубоко больной старик может управлять огромной страной.

11

В книге А. В. Островского «Кто поставил Горбачева?» собрано множество признаний руководителей высшего звена о том, что на самом верху никто не верил ни в коммунизм, ни в развитой социализм, даже Юрий Андропов. Во что же верили? Островский на этот счет промолчал, я