Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

нарисовать то, что видишь, картинку жизни, – это задание выполнено. Метко написаны портреты…» «Тарковский – “Во вторую смену”. Легко пишет… Отличные наблюдения весеннего города: сосульки, воробьи в луже, грузовик, из кузова которого капает вода».[136]

Следующий этап – развёрнутые микроспектакли. Как вспоминает однокурсник Шукшина Александр Гордон:

Уже на первом курсе ВГИКа на уроках мастерства студенты придумывали сцены, писали тексты, разыгрывали их на площадке среди деревянных кубов, крашенных морилкой, и пыльных занавесей, помнивших ещё С.М.Эйзенштейна. Мы, и это было очень азартно, были одновременно и сценаристами, и режиссёрами. На первых порах фантазией не блистали, опирались на прожитое, на личный опыт.[137]

Например, Андрей Тарковский написал сцену по свежим впечатлениям о своей работе в геологической партии.

Александр Гордон упоминал и о недюжинных шукшинских успехах:

Вот он играет сцену с Диной Мусатовой из «Поднятой целины» Шолохова. Сцена парная, ночная, любовная. Лушка ему сильно нравится. Только словами высказать это трудно. Давыдов-Вася закуривает самокрутку, глядит куда-то в сторону, искоса поглядывая на партнёршу, держит долгую паузу. В самых драматических моментах сцены сдержанно-равнодушен. А получалась сильная страсть. Как магнитом притягивал он к себе зрительское внимание, не делая при этом никаких особых усилий.

Затаив дыхание, сидели на прогонах или экзаменах опытные педагоги и студенты других курсов: на их глазах рождался новый талант. Таких талантливых от Бога людей называют самородками, а раз этот самородок так ярко проявил себя, то и повалили ему крупные народные роли из советского и классического репертуара – Давыдов из «Поднятой целины», Григорий Мелехов из «Тихого Дона», Фома Гордеев. Заполучить себе Шукшина в отрывок была мечта многих. Мне повезло – я работал с Васей над ролью Фомы Гордеева. Это была сцена с Софьей Медынской, женщиной старше Фомы, красивой, то ускользающей подобно змее, то доступной. Её прелестно играла Ариадна Шпринк.[138]

При этом лидером по показам на курсе Шукшин не был, у других получалось ещё убедительнее. Однако и отчисление «за профнепригодность» ему явно не грозило.

Е.П.: А опасность мнимой не была. Напомню: несколько человек из мастерской Ромма были с такой формулировкой отчислены уже на первом курсе.

Шукшин же весь первый год держался на хорошем уровне. 15 июня 1955 года состоялось заседание кафедры по результатам первого учебного года, его протокол сохранился. Декан факультета К.А.Тавризян даёт оценку работам студентов на площадке: «Понравился Шукшин… На курсе очень сильное ядро – Виноградов, Шукшин, Мусатова, Гордон, Дзюба». Причём Тарковский не попал в этот перечень. «Тарковский, безусловно, талантлив, но неровен» – такой была характеристика Тавризяна.

М.Г.: Идём дальше вместе со студентом Шукшиным. Второй курс. Шукшин играет Старика в учебном спектакле по рассказу Александра Серафимовича «У обрыва». О том, как он готовился к роли, вспоминает Ирина Жигалко:

Рассказ произвёл на Шукшина сильное впечатление. Я лично знала Серафимовича (ещё в студенческие годы подружилась с его семьёй). Василий настойчиво допрашивал: каким Серафимович был в жизни, как слушал (слушать собеседника Серафимович умел превосходно), как говорил? Очень интересовала Шукшина драматическая история рассказа, написанного в разгар революции 1905–1907 годов; интересовали Шукшина и географические подробности (в частности, на какой большой реке происходят описываемые в рассказе события).[139]

Серьёзный подход, ничего не скажешь! Может, именно благодаря этому в актёрских дисциплинах Шукшин делал успехи? Но ещё, надо признать, у него сразу открылась способность «держать», завораживать зрителя. А это, извините, в вузе не сформируешь. Это – от Бога.

Е.П.: Не удивлюсь, если актёрский талант стал открытием и для самого Василия Макаровича. Нет никаких данных о том, что он как-то «актёрствовал» в детстве, а его школьные опыты, как мы помним, были скорее неудачны. Но неожиданно открывшийся актёрский дар в жизни его поддержал, да ещё как! Помог поверить в себя – на пути к дару режиссёрскому и дару литературному.

И вот что интересно: актёрство как способ показа реальности он сразу стал осмыслять, рефлексировать по этому поводу, причём – в художественной форме. Примечательный фрагмент про это есть в его раннем рассказе «И разыгрались же кони в поле».

Там Миньку, учащегося на артиста, посещает проездом на курорт отец, председатель колхоза, Кондрат (считается, что в основу истории положен визит к Шукшину его дяди, тоже Шукшина, Александра Леонтьевича). Минька, выпив с отцом коньяка, излагает тому своё понимание актёрского дела – со ссылкой на педагогов.

– Вот ты, например, человек, – заговорил он, слегка пошатываясь. – И мне сказали, что тебя надо сыграть. Но ведь ты – это же не я, верно? Понимаешь?

– Понимаю. – Кондрат шёл ровно, не шатался. – Тут дурак поймёт.

– Значит, я должен тебя изучить: характер твой, повадки, походку… Все выходки твои, как у нас говорят.

– А то ты не знаешь?

– Я к примеру говорю.

– Ну-ка, попробуй мою походку, – заинтересовался Кондрат.

– Господи! – воскликнул Минька. – Это ж пустяк!

Он вышел вперёд и пошёл, как отец, – засунув руки в карманы брюк, чуть раскачиваясь, неторопливо, крепко чувствуя под ногой землю.

Кондрат оглушительно захохотал.

– Похоже! – заорал он.

Прохожие оглянулись на них.

– Похоже ведь! – обратился к ним Кондрат, показывая на Миньку. – Меня показывает – как я хожу.

Миньке стало неудобно.

– Молодец, – серьёзно похвалил Кондрат. – Учись – дело будет.

– Да это что?.. Это не главное. – Минька был счастлив. – Главное: донести твой характер, душу… А это, что я сейчас делал, – это обезьянничанье. За это нас долбают.

– Пошто долбают?

– Потому что это не искусство. Искусство в том, чтобы… Вот я тебя играю, так?

– Ну.

– И надо, чтобы в том человеке, который в конце концов получится, были и я и ты. Понял? Тогда я – художник…

Наверняка именно этому учили Шукшина во ВГИКе.

М.Г.: Перед нами система Станиславского в максимально кратком изложении. «Чтобы в том человеке, который в конце концов получится, были и я, и ты». Хоть вешай в качестве девиза перед актёрским классом! Система, как мы знаем, востребованная и в Голливуде.

Е.П: Однако тут есть кое-какая закавыка. Шукшин-то ведь – не на актёра учится. С актёрством у него всё в порядке, и это ещё сказано недостаточно сильно. В высшей степени всё хорошо у него с актёрством! Скоро уже и настоящие роли пойдут в кино, и не маленькие. А вот именно что требуемые от студента режиссёрские навыки – даются ему не без труда…