Актёр говорит. За кулисами театра и студии дубляжа - Владислав Владимирович Токарев

ещё из своего детства и которые полностью разделяли все наши педагоги из «Щуки»: читайте больше хорошей литературы. Хорошо работающие мозги и грамотная речь – как итог всего этого мероприятия – вам всегда пригодятся. Только берите литературу в соответствии с возрастом. Я всё-таки рановато в десять лет взялся за «Мастера и Маргариту» Булгакова. Видимо, счёл, что я уже достаточно пожил и пора познакомиться с серьёзной литературой, пока жду очередную серию любимого мультика.

Помимо всех консультаций и туров я при поступлении ещё сдавал экзамены по общеобразовательным предметам, так как ЕГЭ я не сдавал, уйдя после 9-го класса сначала в колледж Табакова, а потом – в музыкальное училище. Поэтому времени и нервов потратил я знатно, но всё это окупилось во сто крат.

Я поступил первым номером на бюджет в театральный институт имени Бориса Васильевича Щукина!

Щепкинскому институт я отказал в процессе прохождения финальных туров просто потому, что отдал своё сердце «Щуке». Владимир Олегович, когда узнал о моём выборе и успешном поступлении (естественно, что дальше первой консультации он уже со мной не ходил, но сильно за меня переживал), воскликнул: «Я знал, что ты – наш!»

И это не о том, что есть «наши» и «не наши». Просто «Щука» – это пристанище того самого духа творческой свободы, который при этом не только с особым уважением относится к классике мирового и русского театрального искусства, но и несёт сквозь столетие традицию связи поколений.

Наш курс был курсом Анны Леонардовны Дубровской. Поэтому, снова по одной из традиций института, мы назывались «Дубровские», что в переводе с латинского означает «первые». Этот вольный и довольно дерзкий перевод родился у самого первого курса Анны Леонардовны, для которого она стала мастером. И с тех пор закрепился не просто словами, а делами и результатами студентов и состоявшихся актёров каждого её курса.

Ещё одна славная традиция – связать первый и четвёртый курс, прикрепив к каждым «новичкам» своих выпускников. И это не просто формальность. Наши четверокурсники передавали нам важные знания об институте, его традициях, о педагогах и о том, что они за эти годы успели познать. Какие-то конспекты, как древние артефакты, передались из поколения в поколение. Мы как будто становились на один год большой семьей. Да, как и в любой семье, случались ссоры, конфликты и даже конкуренция, но мне было с чем сравнить: с тем, что в то же время происходило в «Студийной Банде», это не могло сравниться. Все конфликты решались, потому что у всех было общее дело, к которому относились с чувством долга и ответственности.

Наши наставники-четверокурсники помогали нам в подготовке к первым показам.

А мы, в свою очередь, обслуживали их дипломные спектакли: мальчики помогали возводить декорации и делали физически тяжёлую работу, девочки помогали с костюмами и с чем-то, где можно было обойтись без грубой силы.

Театральный этикет – это то, к чему тоже очень внимательно относились наши педагоги. Если на сцене мужчина, то девушка даже прикасаться не должна ни к чему тяжёлому. Но в свою очередь милые дамы обязаны следить за тем, чтобы всегда выглядеть комильфо. Как же мне нравился и нравится такой подход не только к делу, но и к жизни!

К тому же каждый «щукинец», если встретит своего собрата по институту, то всегда будет с ним на одной волне. Для нас будут не пустыми звуки и аббревиатуры: ГЗ, БСЦ, ШД, КП и другие. Мы всегда найдём тех преподавателей, которые были у нас общие, ведь мы все сто с небольшим лет учимся по одной общей программе.

Конечно, какие-то нововведения, продиктованные сменой эпох, присутствуют и в Вахтанговской школе, но залы Щукинского института, как и залы театра имени Евгения Багратионовича Вахтангова, до сих пор хранят дух первых лет начала своего существования в одной общей системе!

Каждый курс так же, как и предыдущий, показывал САМПО (самостоятельный показ). Так же, как и каждый год, были проблемы с кафедрой музыкальной выразительности.

И мы так же, как и все наши братья и сестры по институту, играли в качестве практики в спектаклях театра Вахтангова.

Когда ты впервые оказываешься в коридорах и на сцене с Василием Семеновичем Лановым, с Людмилой Васильевной Максаковой, с Евгением Владимировичем Князевым, с Марией Валерьевной Ароновой, с Фёдором Викторовичем Добронравовым, с Виктором Фёдоровичем Добронравовым, то по первости даже дух захватывает. Нужно время, чтобы осознать, что ты теперь имеешь шанс научиться мастерству у мастодонтов российского театра и кино!

И если раньше, во время совмещения «Гнесинки» и озвучки, я мог пожертвовать учёбой и работой с преподавателями, то с самого первого курса в Щукинском институте я решил, что надо впрягаться по полной программе – такой шанс упускать нельзя, если я хочу связать всю свою жизнь с актёрским делом. А я хотел. И начал вгрызаться в театральное ремесло, днями и ночами что-то изучая, пробуя, делая.

Ещё я очень хорошо помнил отношение ко мне одногруппников в колледже Табакова: с меня же был большой спрос, когда я проявил лидерские качества, взял на себя обязанности старосты и из кожи вон лез, чтобы у меня хоть что-то началось получаться на занятиях. И в «Щуке» из-за того, что я поступил первым номером, какое-то время на меня все косо смотрели, пытаясь понять, кто я вообще такой и откуда такой «блатной» взялся. Но у многих отпали вопросы, когда они заметили, насколько жёстко и требовательно ко мне относятся педагоги на занятиях.

Да, чего и следовало ожидать, у меня не было проблем со сценической речью: изначальное отсутствие дефектов в звукоизвлечении, хорошее образование и большой опыт в сфере озвучки не проходят даром. Зато по всем остальным предметам с меня был очень высокий спрос. И за счёт этого мои однокурсники посчитали, что в возможном «кумовстве» при поступлении меня можно не подозревать. В итоге их цепочка рассуждений убрала напряжение между нами, но по сути она не была верным ходом мысли.

Потому что педагоги больше всего требовали отдачи на занятиях от тех, кто обладал бо́льшим потенциалом. И для них мой «первый номер» был зелёным флагом, указывающим, что с меня нельзя слезать и меня надо гонять, гонять и ещё раз гонять по всем дисциплинам, необходимым для оттачивания актёрского искусства. У нас всё совпало, потому что весь первый курс я и сам был очень активен и отдавал все силы институту.

Сейчас вот понимаю, что после пандемии, которая пришлась на наше второе полугодие