Актёр говорит. За кулисами театра и студии дубляжа - Владислав Владимирович Токарев

первого курса, то серьёзного ущерба для учёбы всё это «вотсаповское и зумовское» безобразие не принесло. Как-то с горем пополам мы сдавали танцы, сценическую речь и даже по видеосвязи демонстрировали свои результаты наблюдения за предметами и профессиональный навык.

Профессиональный навык – это когда студент берёт реальную профессию, изучает яркие паттерны поведения её представителя и потом «играет его роль». При этом дополнительные предметы и слова не используются. Магия творится только при помощи движений! Я показывал навык работника почты, потому что меня буквально завораживали ролики, где сотрудники лихо упаковывали посылки за считанные секунды.

И, казалось бы, мне это может по жизни никогда не пригодиться. Но на самом деле каждая такая задача тренирует в первую очередь насмотренность. И я может даже никогда не буду играть этого сотрудника почты, и уж тем более не стану животным или предметом (а их мы тоже демонстрировали во всей красе), но я таким образом раскачаю свой актёрский аппарат, своё тело и свой мозг, сделаю себя адаптивным под любые другие роли и задачи за счёт расширения понимания разных людей и разных профессий. Поэтому всё то, что на занятиях может со стороны казаться смешным, глупым и нелепым, на самом деле играет важную роль в становлении актёра. Сначала, будь добр, изобрази улитку, потом – байкера, потом – сотрудника почты, а уже потом пробуй сыграть роль, подходящую под твоё амплуа.

Полтора года в театральном институте длится актёрская школа – освоение самых базовых навыков в профессии и дополнительные, сопутствующие театральной деятельности, предметы.

Завершается эта школа в середине второго курса сдачей этюдов к образам.

Любой этюд к образу строится по следующим основным правилам: весь курс делится на две группы и берутся три произведения. Каждой группе даётся свой роман, а третий вы делаете всем курсом вместе. Над каждым романом с каждой группой работают разные педагоги. И, самое важное, вы не должны просто играть роли по сюжету точно так, как задумано авторами романов. Каждый, получив своего персонажа, должен существовать в его образе, но в тех обстоятельствах, которых в романе не было вовсе.

Например, какие-то персонажи в произведении не пересекались. А мы в этюде должны показать их возможное взаимодействие, при этом сохранив их «авторские» характеры.

Как сейчас помню, что в этюде по рассказу Василия Макаровича Шукшина я очень хотел попробовать сыграть типаж деревенского парня. Но из всех ролей мне там достался «самый городской» – Вася-счетовод, нерадивый бухгалтер, который не очень жаловал сельских жителей. По-своему его тоже было интересно сыграть, но он не так выигрышно смотрелся на фоне интересных взаимодействий деревенских жителей. Но мне тогда сказали: «Ты своё лицо видел? Ну какая тут деревня?!» – поэтому кроме бухгалтера с нарочито изысканными замашками мне там и никто не мог достаться.

Помимо Шукшина было ещё два произведения и два этюда: «Год обмана» Андрея Геласимова (это досталось не моей группе) и «Шеврикука или любовь к привидению» Владимирова Орлова (а вот это уже прилетело по моему адресу). Если кратко, то это произведение про жизнь домовых в Останкинском районе Москвы. И мне досталась роль домового, который строил из себя римского патриция – исконного жителя Римской империи! Да, даже о таком есть романы. И по началу я отнёсся с порядочной долей скептицизма, но именно этюды по этому произведению у нас получились просто разрывными.

Я выкрутил этого домового на максимум! У меня была бордовая тога, золотой лавровый венец, бюст Марка Аврелия под мышкой – ну, это явно не домовёнок Кузя, а просто Понтий Пилат среди домашних духов. Настя Джентилини, моя однокурсница, играла роль коменданта общежития домовых. Если я скажу, что её образ мы частично срисовали с образа администратора Роз из мультфильма «Корпорация монстров» (та самая требовательная монструозная женщина в очках), то вам станет понятно, какой там был колоритный персонаж. И в нашей сцене она вызывала меня «на ковёр», оказывая многозначительные знаки внимания, а потом гонялась за мной вокруг стола, переходя в активную фазу завоевания объекта своей любви.

В общем, творили мы на сцене весь сюр, на какой только в том возрасте были способны.

И снова – большая благодарность всем педагогам, которые позволяли нам проявлять свою творческую свободу, сохраняя при этом рамки приличия и уважение к традициям актёрского ремесла.

У этюдов существует не только важное условие, касательно придумывания непрописанных в произведении событий и условий, чтобы раскрыть характер персонажа в новых обстоятельствах. У всех студенческих этюдов есть одна общая сложность – они не живут долго. Этюд быстро рождается и быстро теряет свою живость.

И это характерно именно для этюдов в учебное время, потому что на втором курсе мало какому студенту хватит опыта, чтобы и быстро вжиться в свой образ, и потом каждый раз играть его так же ярко, как в первый.

Этюд – это некая зарисовка образа. Профессиональный актёр быстро поймёт не просто, как этот образ создать, но и как его воспроизводить столько раз, сколько угодно, именно в первозданном виде. Но это очень энергозатратное дело – играть роль каждый раз как первый, с такой же искрой и живостью. Поэтому случается, что даже опытный актёр может выбрать путь наименьшего сопротивления и играть повторные спектакли по накатанной.

Но у студента пока никаких вариантов нет, кроме как пробовать хотя бы на итоговом показе повторить этюд таким, каким он был рождён в первом творческом порыве. Поэтому этюды в актёрской школе и даются с целью наработки мастерства, но большинство этих зарисовок изначально обречены на провал.

Потому что, когда студент сдаёт этюды, они могут выйти хуже, чем на репетиции, как раз потому, что он начинает что-то забывать и изменять в сравнении с первоначально созданным образом. В итоге получается не игра, а механическое повторение и припоминание ранее произведённых действий и манеры слов. Никакого подключения, никаких внутренних изменений, которые и делают актёра живым и настоящим. Ведь роль ещё надо нажить, а понимания, как сделать так, чтобы всё было и живо, и без лишних изменений, ещё нет – рановато.

Зато работа над ошибками в актёрских техниках на этих материалах проводится так же быстро, как материал теряет свою актуальность. Но всё равно понимание каких-то фишек при создании этюда тебя может догнать только через какое-то время на репетициях педагогических отрывков или дипломного спектакля, то есть – с опытом.

На этюдах я сыпался что в колледже Табакова, что в «Щуке» – не всё получалось хорошо именно на контрольных показах.

Хотя чуть ли не