Быть - Кельта

собраться и закончить очередной кусок шитья, а потом вдруг всплывало, что в таком состоянии кто ж её учить будет, всё равно ничего не запомнит, и тревога вновь заколола сердце. А с полудня Мала уже и усадить на лавку себя не могла — ходила по горнице от печи к окну, от окна к столу.

Но от Ясны всё не было вестей. А потом это случилось. Зов, отчаянный, наполненный страхом и болью, настиг Малу с кружкой воды в руках, выпавшей из вмиг похолодевших пальцев и разбившейся об пол.

— Сестрёнка, помоги…

Не было сомнений, чей голос зазвучал в мыслях волховицы, да и для неё было понятно и как младшая смогла настолько полно постичь послания. Осталось лишь выяснить, где же беда настигла Яснушку. Мала закрыла лицо руками, медленно и долго выдохнула, освобождая ум, потом осторожно затопила своё тело силой, сосредоточив её в глазах и ушах, поймала слабое эхо дара сестры, запомнила откуда оно пришло.

Ей хотелось бежать, скорее отыскать и защитить, но она остановила сама себя и укоризнено покачала головой. Далеко. Надо изготовиться, чтобы там не произошло. Девушка сменила понёву на волховку, затянула покрепче под ней пояс, на который устроила на виду полупустую калиту, а под полою ножны с тонким кинжалом, купленным ещё три года назад. Перешнуровала завязки на рукавах, затянув концы хитрыми узлами и только потом переобулась в сенях и поспешила к южным воротам.

Эхо Ясны приходило оттуда, из-за городской стены, и благо что не от озера! А то пришлось бы вплавь искать сестру. Эта мысль мелькнула, вызвав усмешку, и унеслась прочь, уступив простор для потоков силы, стекавшихся в сферу. Девушка почти час шла через половину города, долго ожидала, когда стражники выпустят всех желающих выйти и выехать за стены, а потом ещё почти два часа шагала по пыльной дороге, обгоняя груженные телеги. Ей уже не нужно было класть столько сил на поиск — эхо звучало всё отчётливее и ближе, а вместе с ним становился громче и голос сестры.

— «Сестрёнка, мне страшно. Что мне делать?»

— «Не бойся, маленькая, не бойся. Рассказывай, что же случилось и как ты сейчас? Что происходит рядом с тобой?» — отправила мысль Ясне Мала.

— «Ой!»— младшая замолчала, но потом чуть успокоилась и с нескрываемой радостью, что её услышали, рассказала о похищении.

Посреди леса стояла изба, когда-то добротно выстроенная, но с тех пор запущенная. И правда, кому её содержать в порядке, когда живут тут люди перехожие, дай благо, что за ночь-другую под крышей и при тёплой печке поблагодарят, а не оставят двери в зиму настежь. И такое бывало. И как ему не быть, коль дом без хозяина ветшает, то на сторону скособочится, то в отдушине птицы гнездо устроят. А ведь изба помнила, как её по брёвнышку собирали, мхом конопатили, смолили и любовно столбики у крылечка отёсывали, вырезали обережные знаки.

Но не помогли и не защитили они. И теперь дом терзали перехожие люди, уходили, возвращались. А избушка скрипела и терпела, всё больше грустнея в крыше, да и те столбики истыканные брошенными по забаве и на спор ножами и топориками, уже красовались не столько старым знаком, сколько лучами и искрами как от огня. Но добротно сложенная печь углями не бросалась.

К этой избушке вели несколько тропок с разных сторон, по которым и захаживали гости, кто в одиночку, а кто и большим отрядом. Вот и в этот раз к ней пришли десяток людей, протащили по лесу телегу и устроились даже не столько в домике, сколько вокруг него. Они ждали ещё кого-то, а пока было время отдыхали, развлекая себя рассказами. Их пленница, по прежнему связанная, сидела прямо на земле у телеги и то краснела, то бледнела от услышанного, над чем потешались мужчины и придумывали новые способы смутить девушку.

Вечерело. Перед крыльцом разложили костёр, но пока его лишь чуть оживляли ветками, не давая разгореться в полную силу. А кругом уже пошли разговоры, мол, не поспеет сегодня купец, до утра прождём. Но не довелось.

По тропе, что вела с дороги, прям по их следам, к избушке вышла мрачная девушка. Она не таилась, но покров силы вокруг сбрасывал случайные взгляды, не позволяя зацепиться, рассмотреть, заметить. Она приблизилась почти к самому костру, когда лучи уходящего за макушки деревьев солнца зажгли бронзовый обруч на повое, взметнувшись короной и разрушив остатки ворожбы. На миг повисла тишина, мужчинам показалось, что гостья возникла из ниоткуда.

А потом Мала ухмыльнулась. Зло, безжалостно, холодно. Хлопнула в ладоши и всех вокруг сковал ужас, необъяснимый, пробирающийся к самому сердцу. Оружие, вот оно, у кого у пояса, у кого лежит под правой рукой, но ни сил, ни воли ни у кого не достало взять и оборонить хотя бы себя.

— Сестра, идём, — пленница в ответ лишь показала верёвку. — Всего-то, эх.

Волховица, до сих пор в ореоле солнечной короны, чуть взмахнула пальцами и путы осыпались золой и пеплом. Пленница осторожно поднялась, пробежала пару шагов и ойкнув захромала — ноги затекли. Но даже так она добралась, кинулась обнимать и заплакала.

— Сестрёнка, я так испугалась…

— Идём, всё уже хорошо, — волховица осторожно поправила сбившийся повой на младшей сестре, тепло и нежно улыбнулась, приобняв левой рукой. А потом оглядела похитителей. — Я вас сейчас не трону лишь потому, что она цела и невредима. Но если ещё хоть что-то подобное… нынешнее предупреждение покажется детской забавой.

Избушка вспыхнула и заполыхала сразу вся — с четырёх сторон и по подгнившей крыше соломы рыжие языки взметнулись, заревели и встали свечой, расплёскивая жар на тридцать шагов кругом. Ужас отпустил, но девушек на поляне уже не было. Да и самим благо бы спасаться бегством пока пламя на деревья не перекинулось и не пошло верхом. Коль так, то из ловушки никому пути не будет.

Ясна продолжала всхлипывать, прижимаясь к сестре, и держась за неё обеими руками. Она хотела постоять, пока не отпустит пережитый страх, греясь в утешении старшей, но Мала тянула её за собой по тропе. Старшая спешила, постоянно оглядываясь, и спотыкалась ничуть не меньше младшей. Она понимала, что горящий дом привлечёт к себе и случайных путников, и дружину местного княжа, и надо успеть скрыться пока их рядом никто не заметил.

Девушки выбрались на дорогу и Мала, собравшись, вновь укрыла их пологом отвода глаз. Так сёстры и брели по