Быть - Кельта

Дом сестёр жил так же, как и остальные, разве что в нём было чуть холоднее — днём, когда обе хозяюшки уходили, печь никто не подкармливал дровами. И как ни запирай сени, а тепло уходило сквозь казавшиеся добротными стены. Но как показали холода, между брёвнами много лет никто не подновлял ни мох, ни кудели, и появились щели. Их не было видно осенью, но теперь за пол дня изба выстуживалась, если не подкармливать печку постоянно.

В этот день Ясна прибежала из гильдии лекарей радостная и сияющая, словно отполированные бронзовые околеца. Она даже забыла обмести свой потёртый тулуп непонятного меха и стряхнуть с шерстяного платка снег, так и ввалилась в горницу, едва скинув в сенях валенки. Снег тут же начал оплывать и скатываться в капельки воды, всерьёз собираясь основательно промочить одежду.

— Сестрёнка! Смотри, смотри! — Ясна высыпала на стол пяток медных монет. — Наставники дозволили мне самой лечить! Вот, мне даже денежку в благодарность дали! Правда больше половины наставник забрал, часть себе, часть для гильдии, — девушка осеклась, принюхалась и расплылась в широкой улыбке. — Ты уху варишь?

— Умница! — улыбнулась, уворачиваясь от объятий сестры Мала. — Ты это заслужила. Только лучше одёжу устрой сушиться, а то завтра не выйти в ней будет. А я пока соберу на стол. Как раз сегодня хотела тебя побаловать и пирог поставила.

Ясна засмеялась и, наконец, разделась. Она выбежала в сени, стряхнула растаявший снег и, вернувшись в тепло, повесила тулуп и платок на распорки возле печи. Погрела немного озябшие руки и ушла в угол у двери умываться. Мала тем временем замела оставшееся безобразие и выставила на стол горшок с наваристой ухой, хлеб и ещё завёрнутый в рушник пирог.

— Садись, кушай, — Мала улыбнулась, протягивая сестре ложку. — Опять же, как ушла, так никто и не покормил.

— Зато полечить дали. Там хворя-то был, не чета тому, с которым у купца столкнулись. Я как вспомню, так и не верю, что мы с тобою справились с ним. А этот маленький, слабенький.

Ясна прервала рассказ и с жадностью принялась есть, нетерпеливо дуя на варево в ложке и всё равно обжигая губы.

— Да ты не спеши так, кушай спокойно. Тут и на добавку хватит, — Мала села, но вновь положила свою ложку на стол и ушла к сумкам, в которых они до сих пор хранили вещи. Вернулась обратно с нарядной небольшой калитой с оберегом на завязках. — Вот, подарок от меня. Чтобы монетки в нём не переводились.

Ясна с трудом прожевала только что откушенный кусок хлеба и радостно приняла подарок. Она рассматривала его, даже забыв о еде, водила пальцем по хитрой вышивке, плетёной петельке, чтоб к поясу подвешивать, и даже колупнула ногтём бронзовую лапку с полукольцом, сквозь которое были продёрнуты завязки. Мала наблюдала за сестрой и видела, как та радуется, не меньше, чем своему первому заработку. А другой благодарности ей и не надо. Младшая тем временем ссыпала монетки в калиту, затянула шнур и задумалась.

— Я хотела завтра на эти деньги пряников накупить и яблок. Но сейчас подумала… может пусть лежат? Я потом к ним ещё заработаю. Но вдруг потом они нужнее будут?

Мала лишь улыбнулась и кивнула:

— Так и будет. И пусть до них никогда нужда не дойдёт. Ты кушай уху, кушай. От тебя же скоро одни кости останутся. А потом пирог, с сушеной малиной.

С того дня девушкам стало полегче жить. Теперь гильдия лекарей и знахарей всё чаще дозволяла Ясне лечить людей, хоть и под присмотром наставников. А за работу девушке хоть помаленьку, но платили. И самое главное — она не переставала собирать и копировать все книги, какие сочла полезными, перенимать от учителей всё, что они могли дать. И не забывать развивать свой дар. В волховском деле больше не было больших прорывов, подобных осеннему, но Мала всё равно была довольна успехами сестры.

После ужина старшая убрала со стола, перемыла всё и устроилась недалеко от печи с шитьём, запустив над работой пяток огоньков. Младшая достала бумагу и чернила и принялась делать выписки из очередной книги. Она не стала зажигать ни лампаду, ни лучину в светце, а, как и сестра, воспользовалась даром. Ясна создала три светлячка, подвесила их над столом и немного полюбовалась, прежде чем приступить к делу. Ей до сих пор их создание и поддержание давалось с трудом, но если осенью она могла управлять лишь одним светлячком, то теперь — тремя. И продолжала тренироваться! Ведь такие простые огоньки помогли сэкономить на лучинах и масле, а свет давали ровный и яркий. Жаль только холодный.

Прошло ещё несколько недель и весна постучалась в ворота города — лёд на Срединном море начал трескаться. Санные обозы уже дней десять, как не появлялись — купцы боялись провалиться в полынью. А ладьи и лодки ещё ждали полного освобождения рек и озёр. К середине весны на канун весенней ночи Мириада Звёзд Ясне пообещали к середине весны дать ручательство городской гильдии о том, что она полноправный лекарь, и стали доверять больных под полный её присмотр и вмешивались лишь если хворь сильная или сложная.

А тут и праздник подоспел — первая торговая ладья в году пришла! Купцов и речные дружины провели по всем улицам, и горожане им кланялись и желали всяческих удач и благ, а некоторые и монетки им под ноги бросали. Ветрище ожил, сбросил с себя остатки зимней нахохленности и сонности, и не успокоился даже когда гости по домам и постоялым дворам устроились.

Ясна и Мала не праздновали вместе со всеми. Они тихо ускользнули из толпы в свой домик и закрылись в привычном одиночестве. Но когда стемнело и девушки собрались спать, к ним отчаянно застучали.

— Откройте! Прошу, откройте! Лекаря! Там женщина умирает! — кричали с улицы. — Волхва и лекаря!

Мала и Ясна вышли на крыльцо как были, в сорочках, только обулись по пути. Ворота стояли распахнутые, а во дворе тяжело дышал мальчишка-посыльный из ближнего постоялого двора. Он начал хватать Ясну за руки и тянуть за собой, но Мала не дала.

— Успокойся! Говори толком, кто, где и что произошло! — от