Российский колокол № 5-6 2020 - Коллектив авторов

каждый год. А когда это все же случалось, то собирать ягоду ехали всем семейством. Конечно, мелкота вроде нас успевала и в речке накупаться, и ягоду собрать. Взрослые аккуратно веревками пригибали ветки, чтобы мы могли достать черемуху. Сначала ягода собирается легко, бодро стучит о дно бидона, частенько попадая в рот, но вскоре язык и небо становятся шершавыми и неповоротливыми, приходится бежать к бабушке и просить воды. Собирать черемуху нужно чисто, без плодоножек, потому что потом их трудно выбирать. К веткам все равно нужно тянуться и стараться их не сломать. Постепенно жара спадает, но появляются комары, в тени кустов им особенно вольготно. Собирать ягоду становится все труднее, но вот наконец-то посуда заполнена, можно ехать домой.

Дома баба Маруся подвяливает черемуху в печи, а потом рассыпает в один слой на ровные поверхности, застеленные чистой марлей. В комнате долго стоит сладкий запах сохнущих ягод. Потом деда Миша увозит высохшие ягоды на мельницу, где их перемалывают в муку. Конечно, можно и не сушить ягоды, а перемолоть их на мясорубке и сварить с сахаром. Но настоящий черемуховый пирог получается только из черемуховой муки.

Тесто для пирога баба Маша ставила с вечера и несколько раз за ночь поднималась его подбить и обмять. С утра пораньше протапливалась печь. Бабушка двигалась по кухне легко и быстро, ловко заваривала черемуховую муку, раскатывала тесто, поверх черемухи накладывала ажурную сеточку из узких полосок теста и оставляла пирог подниматься. Из печи доставали высокий пирог с красивой зажаристой корочкой по краям. Но главной в пироге была черемуха. Казалось, что вкуснее запаха просто не может быть. Из остатков теста получались душистые пирожки.

Бабушкино священнодействие на этом не заканчивалось. Нужно было еще остудить пирог и намазать его сверху сметаной, взбитой с сахаром. Конечно, сметану брали специально деревенскую, в которой ложка стоит. Она намазывалась в несколько слоев, и каждый слой должен был загустеть в прохладе. Для этого пирог ставили в маленькую кладовку и запирали от нас на замок.

Мы носились по улице, пытались продолжать свои бесконечные игры, но нас снова и снова влекло к маленькой дверце кладовки. Бабушка совала нам пирожки и выгоняла на улицу.

И наконец пора. Все торжественно садились за обеденный стол, и каждому отрезали по большому куску пирога. Тесто было пышным, но слой черемухи и сметаны ничуть ему не уступал. Черемуха теряла свою терпкость, в ней оставалась только душистая сладость, которая гармонировала с кислотой и прохладой сметаны. Пирог таял во рту и был вкуснее всех тортов, которые я пробовала в жизни.

Давно нет с нами дедушки. Темные волнистые волосы бабы Маруси стали совсем белыми, но прежними остались их плавные волны, а темные глаза такие же «черемуховые». Она много лет прожила совсем в другой квартире. Но в ней так же негромко били часы, а наших нечастых приездов ждал черемуховый пирог, испеченный в обычной электрической духовке. И вкус этого пирога переносил меня в тот деревянный дом, в кухню с русской печью и большим обеденным столом.

Ольга Гуляева

Член Союза российских писателей. Автор книг «Не Париж», «Савелий Свинкин, коты и люди», «Я, красивая птица», «Картина мира». Живет и работает в Красноярске.

К деньгам

Cockroach soup! Cockroach soup!

Did you eat some cockroach soup?

Мы с Копеевым жили на улице Партизана Железняка, и вся еда, попадающая в дом, употреблялась нами незамедлительно, поэтому тараканов у нас не было. Я приписывала отсутствие тараканов себе, своему таланту домохозяйки, но в глубине души всегда знала, почему у нас нет тараканов. Но, так или иначе, их не было. Нет тараканов – нет проблем с ними.

Но однажды ночью мне на лицо, шурша и хрустя в воздухе хитином, упал крупный таракан. Я сбросила его на пол, послала его к абстрактной матери и продолжила спать – часы едва пробили пять утра.

Минут через десять я окончательно проснулась – рядом со мной шевелились, помимо Копеева, десятки живых существ. Копеев очнулся, вскочил и тоже вспомнил об абстрактной матери. Тараканы. Повсюду. Сотни. В постели, на полу, на потолке. Они угрожающе кишели. С каждой минутой их становилось все больше. Внушительный ровный слой из тараканов довольно быстро «украсил» потолок.

С тараканами под одеждой и на одежде, с тараканами в волосах, мы стали сметать полчище насекомых с потолка, чтобы потом поймать их на полу и силой изгнать из дома. Тараканы скрежетали крылышками в моей прическе, пытаясь выпутаться, я вытаскивала их из волос и швыряла в ведро. Копеев выносил ведро за ведром на улицу, и мы поняли, что надо бы собирать их в огромные пакеты для мусора, но нет еды – нет мусора – нет пакетов. Тогда Копеев вспомнил про три пустых полотняных мешка, в которых когда-то находилась картошка.

Я не люблю убивать, я не пачкаю свои руки убийством, но иначе тараканы не утрамбовывались в мешки, поэтому убивал Копеев – у него нет этих нелепых предрассудков. Даже плотно утрамбованные, тараканы не иссякали: они продолжали появляться на потолке и падали нам с Копеевым за шиворот. Часам к двенадцати поток тараканов пошел на спад.

Копеев, воспользовавшись передышкой, поднялся к бабке-соседке сверху, чтобы объяснить, что перед тем, как начать заниматься гигиеной своего жилища, неплохо бы оповестить соседей. Бабка отправила Копеева по непритязательному вектору, сказав, что все тараканы наползли к ней от нас, поскольку мы богатые, а она бедная, и все богатые должны платить за богатство, например принести ей, бабке, хотя бы чекушку.

Богатые?! Да нам не на что было купить «Дихлофос», мы уничтожали тараканов голыми руками. Соседка же победоносно включила телевизор на полную громкость и, кажется, устроила танцы. Копеев, упаковывая в семь вечера последних тараканов, оптимистично приговаривал:

– К деньгам, к деньгам.

Тараканы закончились полностью дней через десять, а еще через месяц все тараканы покинули город, возможно, ушли в степь за три моря, где до сих пор рассказывают трагические истории о нас с Копеевым потомкам.

Курица

Вращающаяся на вертеле за стеклом духовки-гриль в кулинарии гастронома. Розовеющая, золотящаяся, потеющая каплями жира, источающая флюиды. Раскинувшаяся толстыми окорочками. Обтянутая нежной теплой пупырчатой кожей. Приличного размера. Недорогая.

Он не таксист, просто подрабатывает. Временные трудности, не отменяющие ежемесячного визита квартирной хозяйки и выплат по кредитам. Он не деревенский, просто в деревне живут жена и дети, ну как жена – дело