Развод. С чистого листа - Елена Любимая

— Из сотни домов осталось от силы тридцать пять, — с сожалением ответил Виктор, — это те, кто зимой живет. А так на лето еще приезжают. Вон соседка моя, Иришка, та каждый май с детьми в родительскую избу и до октября тут. Или вон Кузнецовы, бабку в апреле привозят, да с первым снегом обратно.

Слово за слово, стало понятно, что если бы здесь что-то менялось к лучшему, то и люди бы возвращались. Что ж, тогда нам нужно собрать жителей, поговорить. Клуб, в котором раньше проводились массовые мероприятия, сгорел еще лет десять назад. Правление? Но оно не вместит всех желающих. Я очень надеялся, что желающих послушать окажется много. Виктор заверил, что оповещение населения он возьмет на себя. Сговорились собраться через неделю у фермы. К тому времени часть уже будет приведена в порядок, пусть все увидят, что грядут перемены. Люди должны видеть, что мои слова не пустые обещания.

Со стройки уехал под вечер, когда разгрузили последнюю приехавшую машину с досками, и две бригады — наемная и местная — застучали топорами и заскрипели пилами. Машина тронулась. Куда? Вопрос отпал сам собой. В Мартыниху. Упустить шанс увидеть Катерину, когда время на исходе? Ни за что.

Проезжая мимо заброшенного здания бывшего магазина, краем глаза уловил движение за пыльным стеклом. Притормозил, присмотрелся. В сумраке пустого торгового зала, среди теней от пустых стеллажей, стояла женская фигура в легком розовом сарафане. До боли знакомый силуэт.

* * *

Катя

Беседа с Юрой поселила во мне сомнения. Его искренность, напор, уверенность в том, что стоит захотеть, и все получится, разожгли во мне жгучее желание попробовать. Наверное, поэтому после того, как весь день провела у тетки Натальи, я не отправилась сразу в Мартыниху, а пошла в магазин.

Зачем? Сама не знаю. Вообще, я не думала, что попаду внутрь, замок на двери явно говорил — чужим вход воспрещен. Но внутренний голос шептал: есть служебный.

С обратной стороны магазинчика никаких замков — дверь гостеприимно распахнута. Однако добраться до нее оказалось не так-то просто. Высокие заросли крапивы преграждали путь. Да еще и под ногами валялись какие-то ящики, разбитые бутылки, поваленное дерево. Перебираясь через которое, я зацепилась длинным подолом, порвав сарафан.

— Ефимова, куда ты лезешь? — ругала я себя вслух, преодолевая препятствия, — что ты забыла внутри?

Ноги до колен покрылись волдырями от ожогов, лодыжка, поцарапанная об гвоздь, торчащий из деревяшки, сарафан порван, — перечисляла в уме неприятности. Ради чего?

Шагнув за дверь, я сразу же запуталась в липкой паутине, приставшей к лицу и волосам.

— Да что же такое? — раздраженно смахнула паутину с лица я, чувствуя, как в душе разрастается гнев и разочарование.

Воздух внутри ударил в нос тяжелой смесью сырости, затхлости и плесени. Чихнула раз, другой, едва сдерживая рвотный позыв.

Небольшой коридор, заваленный пустыми коробками, вот деревянная дверь явно в подсобку, а эта — металлическая — в торговый зал. Открыть ее оказалось не так-то просто. Сперва я подумала, что заперто на ключ, но, навалившись плечом, смогла сдвинуть ее с места. Скрипя ржавыми петлями, дверь поддалась. Внутри все тот же беспорядок — пол усыпан битым стеклом от витрин, часть полок еще висят на стене, но большинство громоздятся на широком подоконнике, будто кто-то приготовил их к выносу, но по какой-то причине так и не забрал. А вон из того угла бесследно исчез холодильник, в котором лежала заморозка: пельмени, мясо, мороженое.

Пыльное окно практически не пропускало свет, внутри царил полумрак. Захотелось взять тряпку в руки и протереть стекла. Но я подавила в себе это странное желание. Зачем?

— Так и знал, что это ты, — произнес появившийся Юра, вынуждая меня повернуться к дверям. Я так увлеклась, рассматривая запустение, что не заметила, как он вошел. — Напугал?

Видя, что я вздрогнула, спросил он.

— Немного, — призналась смутившись.

Я ощущала себя воришкой, застуканным на месте преступления. Конечно, брать здесь нечего, да и пришла я сюда не за этим. Посмотреть. Ни за что не признаюсь, что мысленно я уже выкрасила стены в салатовый, выбелила потолок и расставляла на стеллаже банки с соленьями.

Признаваться, что на мой визит повлиял наш сегодняшний разговор, не хотелось.

— И все же, зачем ты здесь? — хрустя осколками, Юра подошел ближе и встал за моей спиной. А мгновение спустя я почувствовала его ладони на плечах. Замерла, ощущая тепло его рук, которое словно разгоняло холод и страх, накопившиеся внутри. В этот момент все сомнения и тревоги отошли на второй план.

— Просто… хотела посмотреть, — произнесла я, стараясь звучать уверенно, не выдавая эмоции, что бушевали внутри. — Посмотреть, как все выглядит.

— Пока не очень, — он опустил подбородок на мой затылок, прижал сильнее, заставляя сердце забиться. — Но скоро все…

Звук мобильника прервал его, не дав закончить. Потянулась к карману, достала аппарат — Мама.

Но на том конце провода оказался ее муж — Владимир. Чему я очень удивилась. У нас сложились теплые отношения, но никогда мы не звонили друг другу просто так. И уж тем более был странным его звонок с маминого номера.

— Катюша, здравствуй. Мама в больнице. Инсульт.

Глава 21

Ноги подкосились в прямом смысле слова. И если бы не спасительные объятия Юры, я рухнула бы на пол. Инсульт. Возраст у мамы уже весьма солидный, а она до сих пор и слышать не хочет, чтобы уволиться. Работа от нее требует полной отдачи — она заведующая в детском саду. Дети, родители, коллеги — все ее обожают. И вот как гром среди ясного неба — инсульт.

— Катя, что? Что случилось? — развернув ко мне лицо, Юра внимательно вглядывался в мои глаза. — Не молчи! — ему пришлось тряхнуть меня, приводя в чувства.

— Катюша! Катя, алло! — кричал в трубку Володя, напоминая, что он еще на связи. — Скорая уевезла с час назад, я собираю вещи и еду следом. Слышишь? Алло?

— Да-да, — только и смогла пробормотать я растерянно, — я скоро приеду.

В такие моменты как никогда лучше понимаешь, как хрупка человеческая жизнь. Накануне мы говорили с мамой, и она ни на что не жаловалась. Хотя о чем это