Альманах «Российский колокол» №3/1 2019 - Альманах Российский колокол

кровавый, кровавый, как и вся эта никому не нужная война в чужой стране, где ради чужих прибылей, для обогащения кучки невежественных военных и государственных чиновников гибли хорошие люди.

Было тихо, но воздух хранил ещё в себе остатки недавнего боя, казалось, он настоялся на этой прогорклости пороховых выхлопов, впитал в себя запах крови и смерти…

Юрий Кравченко лежал там, где настигла его смерть, недалеко от Александра, у каменной гряды. Эту гряду Александру необходимо было теперь преодолеть одному, очень важно было её преодолеть, так как за этой каменной грядой была жизнь, были свои. Александр ещё немного полежал, прислушался – было тихо и, преодолев головную боль, рвущую на части черепную коробку, встал. Тело плохо повиновалось его воле, казалось, что оно раскачивается на какой-то невидимой огромной волне. Голова гудела, его тело плохо повиновалось его разуму, ноги не слушались, они не хотели подчиняться телу, казались чужими, отстранёнными от всего остального. Но это были его ноги, и он обязан был заставить их служить только ему, он должен был заставить их снова двигаться, а двигаться предстояло им долго туда, где были люди, где были наши. Александр прислонился спиной к холодной каменной стене, сел на землю и закрыл глаза, он решил дать своему телу отдых. Камень излучал прохладу, казалось, что от этой живительной прохлады отступала и головная боль, тело начинало узнавать своего хозяина, выполнять его требования, подчиняться ему. Нащупав рукой флягу, он отвинтил крышку и, сделав большой глоток, выпил воды. Вода освежила и, казалось, придала сил, головная боль и тошнота отступили, он снова встал и осмотрелся, вокруг было темно и тихо. Огромное звёздное небо и тишина, звенящая в ушах, эта проклятая, так далеко от дома, ненужная ему тишина, хранящая в себе ложный покой, умиротворение и смерть – смерть его товарищей. Он нашёл почти всех, не нашёл он только Олега Уфимцева, радиста. Олег Уфимцев – старший прапорщик, двухметровый здоровяк, вечный балагур Олег Уфимцев бесследно исчез, точно растворился в этом пекле не нужной никому войны. Позже судьба снова сведёт Александра с Уфимцевым, но это будет уже другая история. Сейчас же Александр не знал, что и думать… Александр похоронил ребят: оттащил их тела в расселину и завалил эту расселину камнями, предварительно отметив на карте место её нахождения, собрал оружие, спрятал его тоже, завалив в расселине камнями, тщательно, с особой осторожностью, он завернул в тряпицу медальоны погибших и спрятал их в потайной карман брюк. Себе Александр оставил автомат с двумя дисками, это был весь боезапас, который ему удалось найти на месте недавнего боя. Кроме того, у него было две гранаты. «Арсенал не богатый, но достаточный, чтобы достойно умереть…» – подумал Александр и усмехнулся. Проверив запас продовольствия, а его составляли преимущественно галеты, он двинулся туда, где были свои, была жизнь…

Тогда же родились, но были написаны позже, уже здесь, в Австралии, строки этого стихотворения, которое Александр назвал: «Проклятая осень…»

Нас осталось лишь восемь

Да проклятая осень с ветрами…

Подкрепленья не просим,

Передатчик наш напрочь разбит

Ты, братишка, прости,

Жизнь, возможно, простилась уж с нами,

И за этот «пятак»

Заплатили мы жизнью других.

Нас осталось лишь двое —

Я и проклятая осень…

Подкрепленья не будет,

А осень ветрами шумит…

Ты держись, брат,

Мы все тебя просим…

Подкрепленья не будет

Для этой проклятой войны.

Часть 2. Возвращение

Двор – ограниченная домами территория, переходящая в улицу, которая сливается с другими улицами, дворами, составляющими город в целом. И вот на этой ограниченной территории происходит формирование характеров, происходит становление личности человека. Не школа и семья, а именно двор и улица формируют нашу с вами личность, превращая вас с искусством волшебника или в хорошего человека, или в мелочного подлеца.

Стоял конец декабря. Холодный, пронизывающий насквозь ветер гнал по едва заснеженному асфальту позёмку. Бурлящие, постепенно нарастающие, похожие на причудливые волны снежные вихри усиливались, и тогда становилось нестерпимо холодно и неуютно, казалось, что этот холод проникает даже до костей, сковывает всё тело своими ледяными лапами, овладевает всем твоим существом, вымораживая тело и мысли. Мыслей, впрочем, и не было. У пивной, на улице Промышленной, стоял довольно странный человек, одетый в армейский бушлат, армейские же брюки и короткие десантные сапоги. Этот человек был без шапки, но, казалось, не замечал этого. Лицо у него было красное от пронизывающего холода, брови и коротко остриженные волосы слегка заиндевели. Взгляд его был отрешён, казалось, что он ничего не видит и не слышит, что он сосредоточился, отгородился от всего окружающего своим миром – миром внутренних дум и переживаний. Этим человеком был Александр Карпов.

Вокруг было многолюдно и шумно, то и дело слышались то чей-то надрывный пьяный смех, то вульгарная пьяная ругань, которой так «славен» почти каждый пьяный русский человек. Именно по этой ругани его можно отличить от остальной человеческой массы, населяющей нашу планету. Русский человек умеет хорошо пить, ругаться, радоваться и горевать. Когда наступает тот край, когда и горевать-то не имеет смысла, так как наступил уже предел его переживаниям, он перешагивает через этот невидимый для человечества рубеж его внутреннего терпения и воли и уходит в себя, он не пускает туда никого. Человек живёт, он двигается, принимает пищу, пьёт водку, иногда разговаривает, отвечает на вопросы окружающих, которые не понимают главного, они не понимают того, что человек не видит их, не хочет видеть, не желает воспринимать всего того, что его окружает, что человек живёт только своими воспоминаниями, он сосредотачивается только на них, у него не хватает сил пережить всё это заново, поэтому человек пьёт водку, стараясь заглушить водкой страх и боль, он старается прогнать свои воспоминания прочь, но ничего из этого не получается, они не хотят оставлять человека, они срослись с его существом, они являются его сутью, которая требует в настоящее время только этих тяжёлых для него воспоминаний о прошлом. Человек остаётся в одиночестве среди окружающих его людей, которым он абсолютно безразличен.

Холодный блеск стекла,

Заплакал только дождь…

Все остальные лица равнодушны,

Они безжалостны, они сейчас бездушны,

Они внимают миру из окна.

А за окном бушует непогода,

Отсвечивают тускло фонари…

А я