Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

и учета точки зрения Военно-Морского Флота. Но какие могли быть секретные разговоры на эту тему без учета целого вида Вооруженных Сил? Руководство Красной Армии не могло иметь полноценных планов обороны без учета действий Военно-Морского Флота».

Что ж, хотя вопросы и выглядят риторическими, трудно не согласиться с наркомом, который их поставил.

Глава 11. На пороге войны

Между тем война подходила к границам СССР все ближе и ближе. Оценивая возрастающие тревожные тенденции в международных отношениях, Сталин еще в январе 1934 года в отчетном докладе XVII съезду ВКП(б) заключил, что «болтовня о разоружении» сменяется «деловыми разговорами о вооружении и довооружении».

С середины 30-х годов начался и новый виток гонки военно-морских вооружений. События в Испании и начало агрессии Японии против Китая наглядно демонстрировали роль военных флотов. Следует отметить, что Сталин был уверен в неизбежности войны не только с Германией, но и с Японией.

Именно тогда президент США Ф. Д. Рузвельт заявил: «Пактам веры нет. Главная гарантия — это сильный флот… Посмотрим, как выдержат японцы морское соревнование». Это высказывание было ответом на предложение Советского правительства от 21 июня 1937 года заключить союз против Японии. Рузвельт своим ответом ясно давал понять Сталину, что игра на международной арене без сильного флота бесперспективна. Вряд ли Сталин этого намека не понял. Однако форсировать создание Большого флота не удавалось.

В апреле 1939 года Сталину поступило приглашение об отправке одного из советских кораблей на открытие Нью-Йоркской международной выставки. Сталин позвонил Кузнецову, день назад принявшему дела наркома, и предложил отправить крейсер «Киров», но тот доложил, что на корабле еще устраняют недоработки строителей. Больше новых больших кораблей в советском ВМФ на тот момент не было, а старый Сталин с Кузнецовым решили не посылать.

Тревожные события на Западе ясно давали понять, что флоту воевать придется, так и не дождавшись серьезного пополнения корабельного состава, с тем, что есть.

И в Германии, и в Италии политические лидеры, прекрасно осознавая значение военно-морского флота, лично участвовали в мероприятиях, символизирующих военно-морскую мощь. Так, Гитлер присутствовал на спуске суперлинкора «Бисмарк», а Муссолини на подъеме флага на линкоре «Литторио».

После захвата Германией Судетов независимость Чехословакии оказалась под угрозой. Опасность нависла также над Польшей и Литвой. На повестку дня Гитлер поставил «возвращение в лоно немецкого отечества» Клайпедской области, входившей в состав Литвы. 23 марта 1939 года Гитлер отбыл из Свинемюнде на «карманном линкоре» «Дойчланд» в Клайпеду. Следом двигались еще два «карманных линкора» и легкие корабли. Итог похода — захват Клайпеды и 150 тысяч граждан, обретших германское подданство. Теперь германское руководство нацелилось на балтийский порт и город Данциг.

Датой начала Второй мировой войны принято считать 1 сентября 1939 года, когда Варшава подверглась налету германской авиации, а немецкие танковые дивизии перешли границу Польши. Правительство бежало из столицы. Практически без всякого сопротивления прекратил свое существование и польский военно-морской флот. Корабли в большинстве своем так и не смогли покинуть Данцигскую бухту, выход из которой перекрыла германская эскадра. Вырваться удалось немногим. В Данциг Гитлер въехал 19 сентября 1939 года, демонстрируя всему миру, что его слова не расходятся с делом: несколько ранее фюрер объявил, что город и порт Данциг является исконно немецкой землей.

Несмотря на заключение 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении, Сталин прекрасно понимал, что рано или поздно военное столкновение неизбежно. В марте 1940 года, отправляя военную делегацию в Берлин для закупки боевой техники, он откровенно сказал руководителю группы: «У нас, конечно, договор с Германией о ненападении, но вы учтите, что фашизм — наш злейший враг и война у нас с ним неминуема».

Положение осложнялось тем, что после подписания пакта Молотова — Риббентропа Англия превратилась из потенциального союзника в потенциального противника. Чувствуя уязвимость юга Советского Союза от сил британского флота, господствовавшего в Средиземном море, и основываясь на прошлом историческом опыте, Сталин не исключал возможности удара англичан со стороны Черноморских проливов. Именно поэтому в день, когда Британия объявила войну Германии, Молотов через советского посла в Анкаре Терентьева призвал руководство Турции рассмотреть возможность советской помощи «в случае нападения на нее извне в районе проливов или Балкан».

Легкий крейсер «Киров» — первенец будущего океанского флота. 1939 г. Из архива журнала «Морской сборник»

Легкий крейсер проекта 68-К «Чкалов». Из архива журнала «Морской сборник»

С осени 1939 года, когда немцы напали на Польшу, война стояла на пороге. При этом в СССР не существовало специального государственного органа для подготовки страны к войне. Генеральный штаб, считавшийся высшим оперативным органом, занимался главным образом вопросами Наркомата обороны и флотских вопросов не касался, если не считать мобилизации и призыва.

Когда Кузнецов обращался к наркому обороны Тимошенко или в Генштаб, то неизменно получал отписки: дескать, обращайтесь к Сталину. Не увенчались успехом и его попытки убедить Тимошенко заняться морскими делами. Тот, как мог, уклонялся от приглашений на заседание Главного военного совета ВМФ. Что касается начальника Генштаба Г. К. Жукова, тот, по своему обыкновению, обложил Кузнецова, чем навсегда отбил охоту общаться без крайней необходимости. Притом в Генеральном штабе не было ни одного флотского представителя, который мог бы консультировать армейских начальников по морским вопросам.

Имея за плечами опыт испанской войны и хасанских событий, наблюдая за развернувшейся войной в Европе, Кузнецов с тревогой убеждался, что боеготовность советских Вооруженных сил крайне низка. Доказать необходимость специальных оперативных мероприятий Генштабу не удавалось, добиться разработки плана оперативных готовностей для всех Вооруженных сил — тоже. И Кузнецов решил заниматься этим самостоятельно в рамках ВМФ.

21 февраля 1940 года нарком приказывает Военным советам флотов и командирам соединений доложить свои соображения и вероятные действия на каждом флоте в связи с подготовкой флотов по системе готовностей.

26 февраля 1940 года Кузнецов — безусловно, с ведома Сталина — издает специальную директиву флотам, в которой указывает на возможность одновременного выступления против СССР коалиции, возглавляемой Германией и включающей Италию, Венгрию, Финляндию. Важность документа состояла в том, что она ориентировала командующих флотами и соединениями на реального противника, несмотря на недавно заключенный пакт Молотова — Риббентропа.

Наиболее близкой угроза СССР со стороны Германии была на Балтике. В случае войны мощный германский флот мог уже на следующий день обрушиться на нас всею своей мощью. Поэтому именно там создание военно-морского щита являлось самой неотложной задачей.

Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. 1940 г. Из архива