Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

с мастерами по дереву. Из железа делали изящные решетки для окон, дворов и ворот, мощные петли для массивных дверей с разнообразными цветочными узорами (как на Нотр-Даме в Париже), решетки для хоров соборов, «крепкие как железо» и нежные как кружево. Из железа, бронзы или меди сплавляли или выковывали прекрасные вазы, кубки, котлы, фужеры, канделябры, кадильницы, шкатулки и лампы; бронзовые пластины покрывали многие двери соборов. Оружейники любили украшать мечи и ножны, шлемы, нагрудники и щиты. Великолепная бронзовая люстра, подаренная Фридрихом Барбароссой Ахенскому собору, свидетельствует о мастерстве немецких металлургов, а великолепный бронзовый подсвечник из Глостера (ок. 1100 г.), хранящийся сейчас в Музее Виктории и Альберта, — об английском мастерстве. Средневековая любовь к искусству из самых простых предметов проявляется в украшении засовов, замков и ключей. Даже флюгеры были тщательно украшены орнаментом, который можно было разглядеть только в телескоп.

Искусство работы с драгоценными металлами и камнями процветало на фоне всеобщей бедности. У королей Меровингов были золотые пластины, а Карл Великий собрал в Ахене сокровища ювелиров. Церковь смиренно считала, что если золото и серебро украшают столы баронов и банкиров, то они должны использоваться и в служении Царю царей. Некоторые алтари были из чеканного серебра, некоторые — из чеканного золота, как в церкви Святого Амвросия в Милане, а также в соборах Пистойи и Базеля. Золото обычно использовалось для кивория или пикса, в котором хранилось освященное воинство, для монстры, в которой оно выставлялось для почитания верующих, для потира, в котором хранилось причастное вино, и для реликвариев, в которых хранились мощи святых; эти сосуды во многих случаях были более красиво обработаны, чем самые дорогие призовые кубки современности. В Испании ювелиры делали великолепные скинии, чтобы нести Святыню в процессиях по улицам; в Париже ювелир Боннар (1212) использовал 1544 унции серебра и 60 унций золота, чтобы сделать святыню для костей святой Женевьевы. О масштабах искусства ювелира можно судить по семидесяти девяти главам, посвященным ему у Теофила. Там мы узнаем, что каждый средневековый ювелир должен был быть Целлином — одновременно плавильщиком, скульптором, эмальером, монтировщиком драгоценностей и инкрустатором. В Париже в 1600 году XIII века существовала мощная гильдия ювелиров и золотых дел мастеров; парижские огранщики уже имели репутацию мастеров по изготовлению искусственных драгоценных камней.5 Печати, которыми богатые люди запечатывали сургучом письма или конверты, были тщательно разработаны и вырезаны. У каждого прелата был официальный перстень, а каждый настоящий или спекулятивный джентльмен щеголял хотя бы одним кольцом на руке. Те, кто удовлетворяет человеческое тщеславие, редко голодают.

Камеи — небольшие рельефы на драгоценном материале — были популярны среди богачей. У Генриха III Английского была «большая камея» стоимостью 200 фунтов стерлингов (40 000 долларов); Балдуин II привез еще более знаменитую камею из Константинополя, чтобы поместить ее в Париже в Сент-Шапель. Слоновая кость тщательно вырезалась на протяжении всего Средневековья: гребни, шкатулки, ручки, рожки для питья, иконы, обложки для книг, диптихи и триптихи, епископские посохи и крозиры, реликварии, святыни….. Удивительно близка к совершенству группа из слоновой кости XIII века в Лувре, изображающая Сошествие с Креста. В конце того же века романтика и юмор уступили место благочестию, и на зеркальных шкатулках и туалетных коробочках, предназначенных для дам, которые не могли постоянно быть благочестивыми, появилась тонкая резьба, изображающая порой очень изящные сцены.

Слоновая кость была одним из многих материалов, использовавшихся для инкрустации, которую итальянцы называли интарсией (от латинского interserere — вставлять), а французы — маркетри (marquer — отмечать). Древесина сама по себе могла использоваться в качестве инкрустации в другие породы дерева: на деревянном бруске вырезался рисунок, а в него вдавливались и вклеивались другие породы. Одним из наиболее редких видов средневекового искусства была чернь (лат. nigellus, черный) — инкрустация надрезанной металлической поверхности черной пастой, состоящей из серебра, меди, серы и свинца; когда инкрустация застывала, поверхность обрабатывали напильником, пока серебро в смеси не блестело. На основе этой техники в XV веке Финигуэрра разработал гравюру на меди.

Керамическое искусство вновь выросло из промышленного гончарного производства, когда вернувшиеся крестоносцы пробудили Европу от Темных веков. Перегородчатая эмаль попала на Запад из Византии в восьмом веке. В двенадцатом появилась доска с изображением Страшного суда.* представляла собой прекрасный образец шамплеве, т. е. промежутки между линиями рисунка были выдолблены в медном грунте, а углубления заполнены эмалевой пастой. Лимож во Франции изготавливал эмалированную посуду с III века; в XII веке он стал главным центром на Западе по производству шамплеве и перегородчатой эмали. В XIII веке мавританские гончары в христианской Испании покрывали глиняные сосуды непрозрачной оловянной глазурью или эмалью в качестве основы для расписного декора; в XV веке итальянские купцы импортировали такие изделия из Испании на торговых кораблях Major can и назвали материал майоликой, меняя r на l в своей мелодичной манере.

Искусство стекла, столь совершенное в Древнем Риме, вернулось в Венецию из Египта и Византии. Уже в 1024 году мы слышим о двенадцати фиолариях, продукция которых была настолько разнообразна, что правительство взяло это производство под свою защиту и присвоило стеклоделам титул «джентльменов». В 1278 году стекольщиков переселили в специальный квартал на острове Мурано, отчасти для безопасности, отчасти для секретности; были приняты строгие законы, запрещающие венецианским стекольщикам выезжать за границу или раскрывать эзотерические техники своего искусства. С этого «подножия земли» венецианцы в течение четырех столетий доминировали в искусстве и промышленности стекла в западном мире. Эмалирование и золочение стекла были высоко развиты; Оливо де Венеция делал текстиль из стекла; а Мурано отливал стеклянную мозаику, бусы, пиалы, мензурки, посуду, даже стеклянные зеркала, которые в тринадцатом веке начали заменять зеркала из полированной стали. Франция, Англия и Германия также производили стекло в этот период, но почти полностью для промышленного использования; витражи в соборах были блестящим исключением.

В истории искусства женщины всегда получали меньше похвалы, чем заслуживали. Украшение человека и дома — ценные элементы искусства жизни; и работа женщин по созданию одежды, декорированию интерьера, вышивке, драпировке и гобеленам внесла больший вклад, чем большинство видов искусства, в то часто неосознанное удовольствие, которое мы получаем от интимного и молчаливого присутствия красивых вещей. Нежные ткани, искусно сотканные и приятные на вид и на ощупь, высоко ценились в эпоху веры; ими обтягивали алтари, реликвии, священные сосуды, священников, мужчин и женщин высокого положения; их самих заворачивали в мягкую, тонкую бумагу, от которой