Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

8 рот, в роте по 150 человек), кроме того, возле Або на станциях стоит 5 конных полков (в каждом по 1000 человек)[708]. Солдат Коура показал, что в Выборге находится 4 чухонских и 4 саксонских полка. Третий из них, рейтар Я. Улов, сообщил, что в Выборге 2 чухонских полка, 4 «саксонских», да 4 «чухонских» полка кругом Выборга, а также 5 конных полков[709]. Таким образом, показания пленных относительно численности шведских пехотных полков разошлись: по одним данным их было 11 (13200 человек), по другим – 10 полков. Но в данной ситуации важно подчеркнуть, что, несмотря на противоречивость информации, русское командование в начале мая 1708 г. получило сведения о концентрации шведских сил в районе Выборга.

В середине мая подполковник П.И. Островский и майор Шибин отправились на 7 лодках, имея 220 человек, к Березовым островам и к реке Хмелевой, где захватили бот с голландского корабля, а на нем шкипера, 4 матросов и «одного торгового знатного человека Г. Бесмана»[710]. Шкипер сообщил, что в море находится шведский флот, состоящий из 15 кораблей, а всего ожидается 26 или 27 кораблей[711].

Спустя месяц, 16 июня, подполковник Т. Путятин с конницей был послан к Выборгу «для проведывания неприятельских швецких воинских людей» и захватил двух пленных. В расспросе они показали, что в Выборге 6 пехотных и 5 драгунских полков, остальные полки ожидаются к 24 июня и им дано провианту на два месяца; кроме того, из Стокгольма должен прибыть генерал с пехотными полками[712]. В конце июня были взяты двое кексгольмцев, сообщивших, что в Кексгольме скапливается конница[713]. Таким образом, защитники Санкт-Петербурга были заранее осведомлены о предстоящей диверсии шведов и имели возможность подготовиться и принять необходимые меры.

В августе 1708 г. в самом Санкт-Петербурге и около него было сосредоточено 1800 драгун, 200 человек дворянского конного ополчения, 400 казаков и 6500 человек пехоты[714]. В конце этого месяца на усиление петербургского гарнизона из Пскова прибыло 400 драгун[715]. В середине сентября Петр I приказал царевичу Алексею Петровичу отправить в Петербург два пеших полка[716]. Кроме того, у реки Мьи располагался шаутбенахт И. Ф. Боцис с 7 скампавеями, на Ижоре стоял капитан-поручик Гелма с 5 бригантинами; две шнявы стояли на реке Охте возле полуразрушенных укреплений Шлотбурга[717]. Помимо этого, с юга спешил майор Ф. Н. Глебов с батальоном Преображенского полка, прибывший в Москву в середине сентября. Здесь он заменил лошадей и поспешил в Новгород, где был уже через две недели. Однако к тому времени положение Ф. М. Апраксина уже не вызывало опасений, и батальон преображенцев отправился на соединение со своим полком, который он настиг в середине ноября под Севском[718].

29 июня 1708 г. Ф.М. Апраксин отправил казацкую партию численностью в 100 человек по Ревельской дороге. У реки Семы эта партия напала на неприятельскую заставу, где захватила 6 пленных. Среди них был один поручик, который сказал, что у Ракобора (шведский Везенбург. – Н. С.) находятся два полка (один рейтарский и один пехотный). Адмирал решил атаковать противника, для чего взял драгунский полк полковника В. Монастырева, три батальона пехоты и несколько сот казаков. На реке Семе русский отряд разбил шведский отряд, укрепившийся в небольшой крепости, захватив четырех пленных, от которых получили сведения, что вражеские войска стоят неподалеку. Узнав это, Ф. М. Апраксин с драгунами пошел вперед, приказав пехоте идти за ним. Когда драгуны подошли к неприятелям, те попытались ретироваться, однако этого им не позволили, перекрыв путь к отступлению. Подошедшая пехота разбила противника, «которых на месте перечтено 916 тел, также и из рейтар немногие ушли». Кроме того, 244 человека попали в плен. Русские потери: 16 убитых и 53 раненых[719].

После окончания дела у Ракобора Ф. М. Апраксин прибыл в Нарву, где получил известие из Санкт-Петербурга, что неприятель идет от Выборга к Неве[720]. Получив это известие, адмирал в первую очередь принял меры предосторожности: полковнику Митереву с драгунскими полками было приказано стоять на Ижоре, майору Жеребцову с тремя эскадронами драгун – на Тосне, майору Блеклову с батальоном пехоты – возле Шлиссельбурга[721].

Относительно численности войск Г. Ю. Любеккера в отечественной историографии имеются разногласия: Е. В. Тарле отмечал, что в распоряжении Г. Ю. Любеккера было 12 000 человек[722]; Л. Г. Бескровный[723] и П. К. Гудим-Левкович[724] считали, что он располагал корпусом в 14000 человек. По мнению Ф. Плотицына, у него было 15 000 человек[725], но эта цифра, скорее всего, завышена. Современный норвежский историк Т. Титленстад также полагает, что корпус Г. Ю. Любеккера насчитывал 15 000 человек, в том числе 2400 насильно завербованных саксонцев[726]. Т. А. Базарова оценивает численность выступившего из Выборга корпуса Любеккера в 11 600-13 000 человек[727]. Ф. М. Апраксин, исходя из сведений, предоставленных ему перебежчиками, определял численность шведского корпуса в 12 560 человек[728]. По показаниям другого перебежчика и пленного шведского квартирмейстера, у Г. Ю. Любеккера при выступлении было 12 000 человек[729]. Один из пленных, захваченный Н.А. Сенявиным, показал, что «войска их счисляют с 13 000»[730]. Более точных данных в нашем распоряжении нет, скорее всего, шведский корпус насчитывал от 12 до 13 тысяч человек. Кроме того, возле Кроншлота в тот период появилось 22 неприятельских корабля[731]. Помимо этого, со стороны Эстляндии должен был наступать отряд генерала Штромберга, но он, как мы видели, был разбит Ф. М. Апраксиным у Ракобора[732].

Сколько артиллерийских орудий имелось у шведского корпуса, также точно неизвестно. Вся информация об этом основывается на показаниях пленных и перебежчиков, а они были противоречивы: одни утверждали, что имеется 8 пушек и 2 гаубицы[733], другие (Т. Аппель) – 9 пушек, а мортир и гаубиц нет[734]. Ф.М. Апраксин, опираясь на показания Т. Аппеля, сообщил 22 августа царю, что у шведов 9 пушек[735]. В любом случае для осады крепостей этого было явно недостаточно; кроме того, 4 пушки Г. Ю. Любеккеру пришлось оставить на «шведском» берегу для охраны обоза[736]. Следовательно, можно согласиться с мнением Г.И. Тимченко-Рубана, считавшего, что основной задачей Г. Ю. Любеккера было отвлечь значительные силы русских, не допустив выделения с Северо-Запада подкреплений главной армии Петра I, располагавшейся близ Смоленска[737].

Этого же мнения придерживается и Т. Титлестад. По его