Кавалеристы - Артем Владимирович Драбкин

ходят, шашками тыкают землю по огородам… Да что это за крохоборство! Тогда приказом по корпусу нашу часть лишили права посылать посылки за проявленное мародерство. Вот на этом наша посылочная эпопея окончилась. И дай бог. Противное это дело.

А домой я приехал, когда меня демобилизовали по 3 ранениям, а мой год должен был демобилизоваться в 49-м, и я должен был всего служить 7 лет, а кто имел 3 ранения, того в 47-м, досрочно демобилизовали. Почти 5 лет я был в казачьем корпусе.

Интервью и лит. обработка А. ЧУНИХИНА, Набор текста Т. СИНЬКО

Чаков Алексей Григорьевич

Алексей Григорьевич Чаков. Мариуполь, 9 октября 2011 года.

– Я родился 29 сентября 1925 года в селе Новобешево Старобешевского района, под Юзовкой (сейчас город называется Донецк). Но так как моего папу пригласили в Юзовку на работу, то вскоре после моего рождения семья переехала туда. В нашей семье было трое детей – я и две сестры. По национальности мы греки-румеи, и настоящая наша фамилия была Чако, я даже не могу тебе сейчас объяснить, откуда взялась буква «в». А моего отца звали Григорий Алексеевич, он работал главным бухгалтером в юзовском Горкомхозе. Жили мы в Калининском районе города, на улице Челюскинцев. 30 декабря 1937 года к нам в дом пришел представитель НКВД с двумя понятыми и говорит: «У нас есть документ на право обыска вашей квартиры». Папа ему отвечает: «Раз у вас есть документ на это дело, то пожалуйста, можете смотреть, выискивайте, но я ни в чем не виноват перед советским государством, я не вел никакой ни пропаганды, ни агитации, ничего. И у меня нет никакой запрещенной литературы». И этот сотрудник НКВД стал шарить кругом, что-то выискивать, все осмотрел и сказал: «Вы знаете, мы не нашли ничего компрометирующего вас. Но для окончательного выяснения надо, чтобы вы поехали с нами в управление». Папа говорит: «Пожалуйста». А перед уходом сказал маме: «Маня, береги детей». Больше мы его никогда не видели… После того, как отца забрали, все заботы о нас легли на маму. И она всегда оставалась верна его завету, отдала все силы для того, чтобы дать нам образование. Мама тяжело трудилась – была рабочей на Юзовском металлургическом заводе. Перед войной я жил с мамой и сестрами, учился в школе.

– Помните момент начала войны?

– Я помню, что в тот день мы с пацанами гуляли на улице. И вдруг выбегает мама и говорит: «На нашу землю немцы напали». И уже на следующее утро город бомбили, одна бомба взорвалась недалеко от нашего дома (мы жили в частном доме). Но, слава богу, до нас не дошло.

А когда пришли немцы, то началось наше скитание по людям. Я вместе со старшей сестрой ходил с коляской по селам и обменивал все то, что у нас было, на хлеб, овощи и прочие продукты. Ходили не только по Донецкой области, а заходили даже в Запорожскую. Правда, мамины сестры помогали нам – они жили в Луганской области, в украинских селах. У старшей маминой сестры была своя центрифуга, они перерабатывали молоко на масло, на сметану. И выделяли нам понемножку, так что кое-как перебивались. Мама работала чернорабочей на Донецком металлургическом заводе. Он был взорван нашими при отступлении, и немцы набрали людей для того, чтобы восстановить его. В общем, жизнь при немцах была не ахти, давали нам горелый хлеб-краюшечку, что-то мы с сестрой привезем, что-то тетки передадут.

Перед освобождением Сталино сильно бомбили, у нас на улице сгорело больше половины домов. Восьмого сентября освободили город, а двенадцатого я уже был на передовой – сразу же было сообщено, что всем призывникам нужно явиться на призывной пункт. И вот я пришел туда вместе с мамой. Нас собрали и пешком повели до Полог Запорожской области. И мама проводила меня аж туда!

Попал я в 116-й стрелковый полк 40-й Гвардейской дивизии 5-й ударной армии. Стал связистом, обеспечивал связь между батальоном и полком. Не было ни одного дня, чтобы не случалось порывов провода! Как только командир кричит: «Связь!» – ты, беря провод в руки, идешь по этому проводу и ищешь второй конец. А в это время летят снаряды, пули свистят, а ты то ползком, то перебежками, то во весь рост – идешь, ищешь, находишь этот второй конец провода. Зубами оплетку откусил, соединил, подключил свой телефон и сообщаешь: «Связь налажена!» Как только наладил, возвращаешься на место. И так по нескольку раз в сутки.

– Вас обучили как связиста?

– Обучили быстро, за два дня. Вот тебе катушка с проводом и, пожалуйста – находи разрыв, соединяй и сообщай. И все. Правда, потом послали на курсы радистов. Там мы позанимались где-то месяц, и на этом все обучение. А вскоре, в декабре 43-го, во время выхода на устранение разрыва, меня ранило осколком в шею, и я попал в полевой госпиталь, где пробыл около месяца. Рана была довольно опасной, но в полевом госпитале меня успешно вылечили и отправили в запасной полк, куда-то в Запорожскую область. В запасном полку мы находились где-то около недели. И вот в феврале 1944 года, в один прекрасный день, к нам приезжает красавец казак – на вороном коне, в кубанке, справа клинок, сзади автомат. Это был представитель 4-го Гвардейского Кубанского казачьего кавалерийского корпуса, который солдаты называли «четыре «К». Представитель нам говорит:

– У нас в корпусе было очень много погибших, я приехал к вам за пополнением.

– Та мы ж не умеем ни на коне ездить, ни клинком владеть, мы только с автоматом умеем обращаться.

– Ничего! У нас будет две недели времени, мы вас обучим всему этому делу.

Так я попал в конные войска, рядовым кавалеристом. Дали мне коня, седло, другую амуницию. Самым тяжелым поначалу была чистка лошадей. Помню, как старшина сказал мне: «Будешь чистить лошадь до тех пор, пока не выведешь перхотью ее имя». Берешь скребницу, щетку и начинаешь скрести. Собираешь перхоть и тут же, на полу, выводишь ее имя. Чисткой своей лошади нужно заниматься регулярно, почти каждый день. Но если мы, допустим, уходим в рейд, то тут уже каждый день чистить не получается, но все равно, как только появляется свободная минута, надо этим заниматься. Когда вычистили лошадей, старшина говорит: «А теперь будет езда». Вначале учились ездить шагом, потом рысью, потом уже галопом. А после этого нас научили еще