Непрожитые жизни. Патологоанатом о своих буднях в детском отделении - Татьяна Александровна Хитрова

Я опустилась на знакомые разноцветные качели. На грани сознания промелькнула благодарность: папа с дядей Ваней сделали их настолько широкими, что я сюда спокойно помещалась, даже будучи взрослой.

Дядя Ваня, овдовевший, добрый и рукастый старичок, которому недавно стукнуло 75, за неимением собственных детей невольно стал папой всей дворовой детворе.

Хорошо, что сегодня родные находились рядом: у меня абсолютно не было сил координировать логистику тела и заниматься документацией. Первый шок от увиденного прошел, за ним начало медленно проявляться болезненное осознание произошедшего. Все желания и порывы путались, хотелось напиться, кричать, рыдать или рухнуть кому-нибудь родному в объятья. Мне нужна была эта передышка в одиночестве, потому что потом у меня не останется времени на скорбь. Начнется эта социально важная беготня, когда будет нужно договориться о месте на кладбище, сообщить всем время похорон, организовать поминки. Изображать живого человека, а не застывший пластиковый манекен, которым я себе казалась. «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» Медленно проявилось осознание, что я теперь сирота. В мире восемь миллиардов человек, но без родителей я неожиданно почувствовала себя очень одиноко. Ком в горле. Пришли долгожданные слезы, которые, как я надеялась, принесут облегчение. Нет, через секунду уже стало понятно, что у меня началась паническая атака. Приступы впервые появились у меня в 14 лет, после того как…

Резкое чувство удушья заставило меня пригнуться к коленям, схватившись рукой за воротник водолазки. Ладони вмиг стали влажными, а дыхание – поверхностным. Хотелось сделать глубокий вдох, но одновременно было чувство, будто накатывает рвота, из-за чего разогнуться не представлялось возможным. Мне казалось, что я слышу пульсацию собственной крови в ушах.

Неконтролируемый страх нарастал, застилая перед собой действительность. Все вокруг стало расплывчатым, расфокусировалось, будто смотрю на мир через мутное матовое стекло; я зажмурилась, чтобы не видеть ничего.

Движения стали как в замедленной съемке, словно управляю марионеткой, а не собственным телом. Нужно срочно возвращаться в спокойное состояние. Когда я стала заниматься своим психическим здоровьем, моя специалистка также посоветовала обратиться в неврологический центр за консультацией, чтобы мне на какое-то время прописали противотревожные препараты. Они помогали при нарушении сна, когда бессонница из-за неумолкающего монолога в голове не давала уснуть. В спокойном состоянии меня обучали техникам, позволяющим быстрее справиться с тем, что я не в силах контролировать. Я лихорадочно перебирала в голове воспоминания, пытаясь найти нужное. Во время нарастающей тревоги сделать это было так же сложно, как спокойно вышивать во время того, как прыгаешь с парашютом. Метод 5-4-3-2-1 всплыл почти сразу. Я с трудом открыла глаза и стала осматривать двор, вслух называя пять вещей, которые вижу перед собой:

– Железная мусорка, алюминиевая банка из-под пива, деревянная лавочка, лебедь из шины, фонарный столб.

Медленный вдох, медленный выдох – стало чуть легче, будто механическая огромная ладонь, сжимавшая мою грудную клетку, немного разжала свои тиски.

Отвлекая свой мозг, я уменьшала тревогу.

Теперь четыре вещи, которые я могу почувствовать. Я провела рукой по своей кожаной куртке. Раз. Шершавая поверхность сиденья качелей с облупившимся лаком, неприятно царапнувшим ладонь. Два. Металлические солнце и звездочки на цепочке штанов. Три. Нагнувшись вперед, я провела пальцами по песку. Все пространство вокруг качелей в радиусе трех метров было засыпано им, чтобы смягчить падение. Четыре. Жар в лице немного уменьшился. Теперь, помимо своего пульса, я слышала звуки окружающего меня двора. Прислушавшись, выделила три звука. Первый – отдаленный шум проезжающих машин. Второй – звонкий лай соседских собак. Ну да, сейчас же вечер, самое время для прогулок, наверняка это вышла тетя Марина с Пончиком и Батончиком – двумя корги, которых ей дети подарили, чтобы она не скучала в одиночестве. Третий – разговор по телефону соседа, вышедшего покурить на балкон с открытым окном. Снова медленный вдох, медленный выдох. Ко мне постепенно начало возвращаться ощущение контроля над собственным телом. Остались две вещи, которые я могу обонять. Это было легко, даже несмотря на ветер; рядом с качелями, вокруг которых росли вечнозеленые кусты, пахло мочой. Пошарив руками в карманах, я вытащила оттуда открытую упаковку жвачки и поднесла к носу. Вишневый запах мягко перебил все остальные ароматы. Один – почувствовать что-то на вкус. Я закинула в рот сразу три красные подушечки и начала медленно жевать, чувствуя вязкую сладкую консистенцию и продолжая размеренно дышать.

Пульс стал возвращаться к норме, хотя тревога не ушла насовсем, но мне уже не хотелось вскочить и судорожно мчаться куда-то в попытках унять свой страх. Метод 5-4-3-2-1 мне подходил идеально.

Дома чаще всего я принимала ледяной душ, а на работе опускала руки в холодную воду и ею же умывалась, а также держала на рабочем столе эспандер, чтобы сжимать его, а не расцарапывать себе руки до крови в надежде, что боль вернет меня к жизни. Главное было переключить внимание с внутренних ощущений на внешние раздражители. Помогало даже разминать в руке кусочек пластилина или щелкать ручкой. Я же часто использовала для успокоения многочисленные цепочки и маленькие брелоки, которыми были увешаны мои штаны. Перебирала их между пальцами, как четки.

На улице совсем стемнело и стало заметно прохладнее. Я чихнула и недовольно потерла нос. Мне до сих пор хотелось высморкаться из-за навязчивого ощущения щекотания от запаха духов тети Наташи. Сама я давно отдавала предпочтение ароматным кондиционерам для белья и саше.

Духами перестала пользоваться после того, как узнала, какие компоненты придают им эту глубину и фиксацию, чтобы ароматы быстро не улетучивались.

К примеру, цивет (civet) – это выделения из анальных желез некоторых видов виверр – рода хищных млекопитающих, которые с помощью этих пахучих выделений метят свою территорию. Но люди додумались после обработки использовать цивет в парфюмерии, чтобы тот придавал духам мускусный кожистый запах. Словом «кастореум» маскируют бобровую струю – тоже пахучее вещество, но которое уже находится в прианальных препуциальных железах бобров. Его применяют для придания аромату землистых и дымных нот. Мускус извлекается из брюшных желез кабарги – эдакого оленевидного животного. Вещество густое, коричневато-бурого цвета, летучие компоненты которого подсказывают самкам возраст и физическое состояние самца, а после обработки придает духам пудровые, землистые и древесные ноты. Больше всего меня поразила амбра – воскоподобное вещество, которое формируется в кишечнике кашалотов и выбрасывается на поверхность моря или