Ну здравствуй… Папа - Константин Владимирович Ежов

class="p1">Александр нахмурился. Я видел, как он пытается, как в старой привычке, уловить что-то невидимое, но тщетно. Его дар слабее моего был и в нашем мире, а в его тем более, где был всамделишным богом данного мгновения, а теперь — ничего. Ни искры. Он даже не пытался это скрыть: губы поджаты, взгляд напряжённый.

Светлана же, наоборот, улыбалась. Её глаза бегали по сторонам, будто она искренне радовалась, что вокруг живые люди, витрины, магазины, и никто не требует отчётов, подписей, указов. С её даром ветра, который она толком не практиковала, ей вообще, может, было легче, чем нам с сыном. Она не успела привыкнуть полагаться на силу, всю жизнь прожила делами и дворцовыми интригами.

Тут же стиснул зубы.

— Свет, убери улыбку. Мы и так как цирк на выезде смотримся.

— А что? — пожала она плечами. — Люди улыбаются. Никто не орёт, не угрожает. Это даже… приятно.

И ведь не поспоришь. Но мне всё равно было не по себе.

Мы двинулись прочь от фонтана. Люди расступались, некоторые пытались заговорить.

— Ребят, а вы откуда? —

— Снимаете что-то? —

— А можно с вами селфи? —

Я делал вид, что не слышу. Шёл уверенно, так, словно у нас есть цель, маршрут, план. Хотя на самом деле — ничего из этого не было. Ни карты, ни денег, ни даже понимания, в какой стране мы вообще очутились.

Эскалатор вниз показался спасением. Спускаясь, впервые смог выдохнуть. Свет стал мягче, шум стих, запахи перемешались с запахом сырости и пыли. Сын шагал рядом, крепкий, настороженный, словно готовый в любой миг прикрыть. Светлана же спустилась легко, будто всегда жила в таких местах.

У выхода на парковку стояли два охранника — пузатые, в форме, с рациями. Один прищурился:

— Э, молодёжь, а чего за наряды? Маскарад, что ли?

— Рекламная акция университета, — отрезал, даже не моргнув. — Всё официально.

Охранник кивнул, не особенно веря, но и проверять не стал. Второй ухмыльнулся:

— Ну смотрите, только без фокусов.

Мы прошли мимо. И впервые за всё время подумал: а что дальше? Даже если мы выйдем отсюда — куда? Денег нет. Документов — нет. Опыт перемещений — нулевой. Мы ведь впервые шагнули в чужую вселенную, и это не было похоже ни на какие книги и теории. Никаких приборов, никаких настроек. Просто — сорвались и вывалились. И всё.

Снаружи было прохладно. Москва. Я узнал её сразу. Эти огни, эти машины, эти крики с остановок — родное, до боли. Только вот всё кричало не про мой мир, вернее про мой, но про тот из которого я попал в мой нынешний мир. Но и чужое одновременно. Оно и понятно, столько лет прошло. Потому стоял, смотрел на витрины, на мокрый асфальт, на неоновые вывески и понимал: с одной стороны, вернулся домой, а с другой, вляпался в теперь неведомый мир. Но я больше не тот, кто уходил.

— Ну что, пап, — сказал Александр тихо. — Мы хотя бы точно знаем, где мы?

Пожал плечами.

— Похоже на Москву. Но другого мира. Но узнаем ли мы это точно? Только если спросим у местных.

Он сжал губы, неуверенно. Светлана посмотрела на нас двоих и спокойно сказала:

— Для меня всё это — всё равно другая вселенная. Хоть назови её хоть как. Главное, что мы живы.

Живы. Да. Но что дальше? У нас нет ни крыши над головой, ни еды, ни связей. И силы — тоже нет. Ни у меня, ни у сына, ни у неё. А без силы мы просто трое чужаков, выброшенных в чужой город. И в первый раз за долгое время по-настоящему испугался.

Испугался не за себя. За них. За сына, которому ещё привыкать к этому миру. За Светлану, которая привыкла править, но не привыкла выживать.

— Ладно, — сказал, собравшись. — Первое дело — разобраться, где мы точно. Второе — найти, где заночевать. А дальше видно будет.

Мы двинулись вперёд. Толпа шумела, мимо проносились машины, где-то гремела музыка. И я понял — начался новый этап. Без магии. Без гарантий. Только мы и этот город.

И никто не знает, чем это кончится.

Где-то наверху, среди тысяч ярких огней, кто-то, возможно, уже просматривал кадры с камер, задавая себе вопрос: кто эти трое, появившиеся из ниоткуда?

Она нахмурилась, и в её взгляде мелькнула тень прежней гордости — той, что веками взращивают на престолах. Но потом, как будто осознав всю нелепость ситуации, медленно выдохнула, глядя в сторону витрины с надписью «Re: Store».

— Просто Света… — повторила она тихо, будто пробуя это имя на вкус. — Какое странное ощущение.

— Привыкай, — буркнул в её сторону, поправляя воротник академической формы, которая теперь выглядела так, будто сбежал с костюмированной съёмки. — Нам всем придётся.

Толпа вокруг становилась гуще. Люди доставали телефоны, кто-то уже явно стримил нас в соцсети, а кто-то просто таращился. Несколько подростков прыснули со смеху, тыча в Светлану. Мне это не понравилось. Ещё немного — и вызовут охрану.

— Так, — тихо сказал я, — идём за мной. Не оборачиваться, не останавливаться.

Мы двинулись к ближайшему эскалатору. Металлические ступени мягко звякнули под ногами, когда я ступил на них первым. Александр шёл позади, прикрывая нас сзади, как привык в своём мире, где каждое движение могло оказаться смертельным. Светлана держалась рядом, пытаясь сохранять достоинство, хотя её каблуки явно не были рассчитаны на такое путешествие.

Наверху открылось пространство фудкорта. Запахи еды ударили в нос, вызывая неожиданное чувство голода. После перехода сейчас желудок буквально сжался.

— Иван, — тихо произнёс Александр, догоняя меня, — ты уверен, что мы вообще там, где нужно?

— Нет, — ответил я честно. — Но пока это лучший вариант из всех возможных.

Мы подошли к стойке с надписью «Пита Ко». Я машинально усмехнулся — как будто сам мир намекал, что пора бы уже поесть. За стойкой стоял парень лет двадцати, с наушником и бейджиком «Денис». Он скучающе что-то листал на телефоне, пока не заметил нас.

— Здравствуйте, — сказал как можно спокойнее. — Подскажите… мы в Москве?

Парень моргнул, потом ухмыльнулся. — А где ж ещё, дядь? В Нью-Йорке, что ли?

— Ну… спасибо, — кивнул я. — Нам три питы, пожалуйста. Любых.

Он пожал плечами, набрал что-то на кассе. — Карта или наличные?

Вот тут-то и настигла первая реальная проблема. Денег у нас не было. Ни местных, ни вообще никаких. Я полез в карман формы, достал кожаный футляр с документами — в нём аккуратно лежала академическая карточка, но понятное дело, для этого мира она ничего не значила.

— Секунду, — пробормотал