Женщины в Средние века - Фрэнсис Гис

в ее пользу, подтвердив ее права на земли покойной матери в Ангулеме. Когда же сын ее сводного брата, граф де ла Марш, проявил недостаточную расторопность в выплате присужденных Элеоноре сумм, она прибегла к заступничеству Людовика IX. Тот велел графу немедленно раскошелиться и поручил королевским чиновникам проконтролировать исполнение приказа.

Помощь Людовика этим не ограничилась. Он направил на остров депутацию, которая провела переговоры с Генрихом и поддержала требования графини на английские владения. У Симона-младшего появился шанс быть восстановленным в правах на отцовское наследство с условием, что английский король или один из его сыновей смогут беспрепятственно выкупить эти земли по цене, которую определит Людовик. Кроме того, Элеоноре была предложена пенсия в размере 500 фунтов в год (в счет тех сумм, что выплачивались ей ранее от дохода с имений Маршала). Казалось, не за горами примирение с Генрихом. Но дело застопорилось. Выразив готовность к соглашению, монарх тем не менее ясно дал понять, что больше сестре рассчитывать не на что. Подобный исход графиню не устроил, и при посредничестве Людовика она направила жалобу в римскую курию. Папа Климент, невзирая на протесты Генриха, обещал свое содействие.

Но Симон и Ги, сыновья Элеоноры, в одночасье похоронили все надежды семьи, совершив безрассудный акт насилия. В ту пору братья искали счастья в Италии. В 1271 году в одной из церквей города Витербо, во время мессы, они подкараулили Генриха Алеманского (сына Ричарда Корнуоллского) и жестоко убили, поскольку считали его предателем и хотели отомстить за смерть отца222. После этого оба были вынуждены скрываться от правосудия. Симон умер в скитаниях в том же году, Ги впоследствии нашел свой конец в тюрьме на Сицилии.

Немолодой уже Генрих III скончался в Вестминстере в 1272 году. Его преемник принц Эдуард, провозглашенный теперь Эдуардом I, находился в крестовом походе (том самом, во время которого двумя годами ранее оборвалась жизнь Людовика IX). По пути домой он остановился во Франции, откуда послал лорд-канцлеру следующее письмо: «Мы… прощаем Элеоноре, графине Лестерской, всякое негодование и обиды, кои мы против нее в душе своей питали по причине смут, бывших прежде в нашем королевстве, и изволим оказать ей нашу милость и прочный мир»223. Согласно этому документу, Элеонора вновь получала возможность защищать свои имущественные права, в том числе путем оспаривания решений короля и иных лиц. В тот же приезд щедрый Эдуард одолжил тетке, вечно нуждавшейся в наличных деньгах, 200 фунтов. В скором времени он полностью восстановил графиню в правах на имения, входившие в ее вдовью часть, а казначейству велел проконтролировать, чтобы наследники Маршала расплатились с ней по непогашенным долгам.

Элеонора недолго наслаждалась обретенным материальным благополучием. Весной 1275 года, в канун Пасхи, шестидесятилетняя графиня скончалась в монастыре Монтаржи. Пройдет еще девять лет, прежде чем будут проведены финальные расчеты и окончательно урегулировано дело, которое она с таким упорством вела в английских и французских судах почти полвека.

В конце 1275 года ее дочь Элеонора, которая еще при жизни отца была помолвлена с принцем Лливелином Валлийским, отправилась в сопровождении брата Амори к жениху в Уэльс. Но король Эдуард предпочитал, чтобы отпрыски де Монфора находились подальше от Англии. Опасаясь неприятных сюрпризов с их стороны, он приказал захватить их корабль. Амори заключили в замок Корф, а Элеонора в течение трех лет содержалась в Виндзоре, пока ей не было дозволено выйти замуж за Лливелина. Девушка, «преклонив колени, простирая руки, со слезными воздыханиями»224 молила короля отпустить брата, и, наконец, в 1282 году он получил свободу. Два месяца спустя Элеонора умерла в родах. Ее дочь воспитывалась монахинями гильбертинского монастыря в Семпрингеме, прожила там в безвестности всю жизнь и умерла в 1337 году. Амори так и не восстановил наследственные права на английские имения семьи. К концу века род Монфоров угас.

Так завершилась эта драматическая и во многом трагическая история, в которой нашлось место не только рыцарской романтике, но и куда более приземленным вещам: корысти, мелочным интересам, прозе жизни – всему тому, что в конечном счете позволяет увидеть в нашей героине женщину из плоти и крови, а не идеализированный литературный образ.

Глава VIII. Жена Петра-пахаря

Основная масса сведений, доступных нам о политической и социально-экономической истории Средневековья, касается верхушки тогдашнего общества: королевских особ, церковных сановников, вельможных господ и дам – словом, элиты, составлявшей около одного процента населения и правившей остальными девяноста девятью. Кроме того, важной группой источников служат письма, дневники, отчеты и иные документы, оставленные зарождающимся средним классом: купцами, торговцами-ремесленниками, нотариусами, чиновниками и прочей грамотной публикой. Однако нельзя забывать, что самым большим по численности социальным контингентом было крестьянство. Именно оно, обрабатывая землю и разводя домашних животных, создавало прибавочный продукт и кормило королей, аристократов и духовенство. Епископ Адальберон Ланский, описывая структуру современного ему общества XI века, замечает, что сервы – несчастное племя, которое «имеет что-либо лишь ценой мучительного труда» и снабжает весь свет «деньгами, одеждой, пропитанием». По его словам, «ни один свободный человек не смог бы… прожить без сервов»225. Для историка изучение крестьянства представляет очевидные трудности, ведь этот класс оставался неграмотным, а потому практически бессловесным.

И все-таки до нас дошли некоторые письменные материалы, в известной степени отражающие уклад жизни средневековых крестьян: писцовые книги, манориальные отчеты, податные описи, протоколы манориальных курий. В писцовых книгах фиксировалось количество земли, закрепленной за различными держателями, а также повинности, которые они отбывали в пользу лорда в то или иное время года. Из манориальных отчетов можно узнать, какие выращивались культуры, какова была средняя урожайность, как использовалось собранное зерно (шло на продажу, раздавалось в качестве заработной платы, поступало на солод для пивоварения), какая, кем и на каких условиях нанималась рабочая сила. Податные описи содержат информацию о стоимости отдельных держаний и видах крестьянского скота, пасущегося на этих угодьях. Но особую ценность имеют протоколы манориальных курий, то есть поместных судов (строго говоря, к судам более высокой инстанции крестьяне обычно апеллировать и не могли), – настоящий кладезь сведений об актах передачи собственности, правовых обычаях и судебных тяжбах, рисующий яркую, пусть и фрагментарную, картину средневековых аграрных реалий.

В этой главе предметом нашего внимания станет положение рядовых обитательниц английской деревушки Каксхем (графство Оксфордшир, регион Северный Мидлендс), где в середине XIV века насчитывалось немногим более 110 жителей. Редкая сохранность архивных материалов позволяет с достаточной полнотой воссоздать внутренний быт типичной крестьянской общины эпохи Средневековья и познакомиться с организацией манора – принадлежавшего лорду поместья, в состав