Ветер и Я - Мария Шаронина

— Забыли, — с самым серьёзным видом кивнул отец, тоже меня обнимая, — улыбку твою с собой взять забыли.

— Ну, пап…— непроизвольно улыбнулась я, ловя флешбеки из детства. Он часто так говорил, когда уезжал по делам или в командировку на несколько дней и больше.

— Вот теперь можно ехать, — с довольным видом кивнул родитель, садясь в машину, — не скучай, малышка, не заметишь, как мы уже обратно вернёмся.

— Просто вы так спонтанно собрались, — неуверенно протянула я, чувствуя себя неблагодарной эгоисткой. Привыкла за эти дни, что родители почти не оставляли меня одну, пытаясь растормошить и вытащить из депрессии.

Впрочем, без особого успеха.

— Ты же знаешь, что даже эта пара дней отгула, роскошь при моей занятости, — пожал плечами он, — а рыбалка, это хоть какая-то отдушина.

— Конечно, пап, я все понимаю, — кивнула в ответ, вновь слегка улыбнувшись, — ловь рыбка большая и маленькая, да?

— Да хоть какая-нибудь ловись, а то я с этой работой, совсем разучился удочку в руках держать, — хохотнул отец, и, помахав вместе с мамой на прощание, вырулил со двора.

Ну вот одна…

И мысли опять потекли не в самом радужном направлении, а это значит, что опять душевные терзания высосут меня досуха, оставив лишь пустую телесную оболочку с разбитым сердцем и потухшими безжизненными глазами.

Не думала, что настолько сильно буду тосковать по мужу, даже после тех слов, что въелись клеймом в мою память, разъедая кислотой те счастливые моменты, которые были между мной и подполковником.

А… Нет.

Уже майором.

Отец рассказал мне все, начиная с поимки Дайченко и заканчивая «наградой» Ветрова.

— Он же всех взял, за что⁈

— Он должен был предвидеть все варианты развития событий, вводя вас с подругами в дело, — жёстко произнёс отец, — ему повезло, что тебя нашли живой и почти невредимой, а если бы все повернулось не так⁈

— Но он же…

— Защищаешь его? А кто вчера требовал развода? — впившись в меня взглядом, отец редко смотрел на меня с такой строгостью во взгляде, — ты не логична, Алина. Или передумала разводиться?

Тогда я ничего не смогла ответить ему, и даже сейчас… В мыслях и чувствах был такой сумбур, что я сама в себе запуталась, живя как амёба эти две недели, лишь изредка списываясь с подругами.

Им писала, а с ним…

Так и не смогла заставить себя поговорить.

Я трусиха?

Я трусиха.

— День добрый, жена, — низкий, до боли знакомый голос прозвучавший за моей спиной, стал для меня неожиданностью на грани инфаркта.

— Ты… Как здесь оказался? — спросила чуть ли не шёпотом, испуганно, смотря во все глаза на Ветрова.

— Извини, не хотел напугать, — стоя в проходе гостиной, он не спешил подходить, — я здесь уже несколько минут, а ты всё никак не обернёшься. Очень хочется надеяться, что ты так глубоко задумалась о нас и нашем дальнейшем будущем.

— Хочется — надейся, — вскинув голову, попыталась принять бесстрастный вид, — зачем пришёл?

— Поговорить, — пожал широкими плечами Леша, отлепившись от дверного косяка, — тебя увидеть, обнять и…вытрах…вытрясти из твоей хорошенькой головки всё мысли о разводе!

— Стой на месте! — вскинув руку, отступила вправо, оставляя между нами гостевой диван, — не о чем нам говорить! Ты в кабинете тогда уже все сказал!

— Ты это о чём? — Ветров уперся внушительными кулаками в обивку, прекращая наступление, — я вообще, если честно, не хрена не понимаю.

— В тот день, когда меня похитили мордовороты Дайченко, я была в твоем отделе и, стоя за дверью, слышала, как ты и двое твоих близких коллег поливали грязью меня и моих подруг! — скороговоркой выпалила я, взорвавшись, — как ты там сказал⁈ Поразвлекался с красивой сучкой, можно дальше и в более сговорчивых член совать⁉ Так иди! Что ж ты ко мне припёрся⁉

— Так вот от чего я впал в немилость, — усмехнулся Ветров, чем ещё больше меня взбесил, — все эти слова, были сказаны лишь с одной целью: защитить вас с девочками, так как нас в этот момент прослушивали люди Венечки!

— В отделе был крот?

— В отделе был урод, — поморщился бывший подполковник, видимо, коря себя за упущение, — благо, вычислили вовремя, иначе эта мразь сейчас бы за решёткой не сидела!

— И все же… Я думаю, что эта затея с браком с самого начала была фатальной…

— Не смей! — я не успела среагировать, как Ветров, оправдывая свою говорящую фамилию, одним смазанным движением оказался рядом, впечатывая в себя, — это не ошибка, а судьба! Ты лучшее, что произошло со мной в жизни, слышишь? Люблю тебя так, что дышать больно!

— Мне тоже было больно! — сорвалась я, от души припечатывая ладонями по груди, плечам и щекам мужа, — я почти умерла там под дверью и не смогу еще раз такое пережить!

— Больше и не придётся, — словив мои мельтешащие руки, прошептал в в губы Ветров, чтобы в следующую секунду впиться в них с дикой неуправляемой страстью.

— Люблю… Люблю, люблю тебя! — словно обезумев, просевшим от эмоций голосом повторял мой мужчина, — думал сдохну от тоски без тебя за эти две недели! Моя ты! Была и будешь только моей!

— Лёш…

— Твою ж…! — явно сдерживая себя от более забористых ругательств, муж ласкал жадно, несдержанно и так… Сладко!

Как же я скучала по его умелым рукам, обжигающим губам и…твердой мужественности, что сейчас нетерпеливо упиралась мне в живот, вызывая томительную тягу неудовлетворённого желания.

— Я буду нежным, принцесса, но чуть позже, — рвано прохрипел Ветров, резко переворачивая меня к себе спиной и одним движением задирая лёгкий сарафан до талии, — ты даже не представляешь, как сильно я тебя сейчас хочу!

— И я…Лёш, там…до боли все тянет! — прохныкала в ответ, бесстыдно потеревшись о твердый бугор мужа, от чего тот вновь выругался, но уже не стесняясь в выражениях.

И мне… Это нравилось!

Нравилось, как он сходит сейчас по мне с ума, ведомый лишь животными, низменными инстинктами, от которых плавилась кожа и в предвкушении замирала моя неискушённая сексом женская сущность.

— Как ты течёшь для меня,— сдвинув мои трусики в сторону, голосом змея-искусителя протянул Ветров, умело лаская сильными