Виги и охотники. Происхождение Черного акта 1723 года - Эдвард Палмер Томпсон

семерых присяжных оштрафовали за отказ предъявить обвинение виновным в этом. На очередном заседании суда присяжные заявили, что, согласно их обычаям, ни один арендатор не может лишиться своего владения иначе, чем за преступление или государственную измену. Херон (над которым сгущались тучи) продолжал убеждать Трелони довести «до конца дело копигольдеров, а особенно назначить наказания тем, кто с тех пор утратил свои права вследствие нарушений после выплаты аренды»[402].

Хотя нельзя с уверенностью сказать, о каких двух епархиях идет речь в нижеследующем отрывке, нет сомнений в том, что комментарий памфлетиста того времени отражает сложные обстоятельства внутри Винчестерского епископства:

В этой епархии и еще в одной… прилагаются неустанные усилия и используются невиданные до сих пор уловки и предлоги для взимания денег с арендаторов церковных земель и земель колледжа. Нас карают не за наши манеры (manners), а за наши поместья (manors). Повсюду с предельной строгостью проводятся расследования и обследования; на наши поместья налагают произвольные оценки, которые устанавливаются в качестве мерила, и правила оплаты при продлении аренды и изменении вассального статуса… Предпринимаются попытки нарушить и отменить владение землей по обычаю на срок трех жизней и преобразовать все эти имения в аренду по договору на двадцать один год… которая не подлежит обязательному продлению арендаторами по истечении чьей-либо жизни или какого-либо срока[403].

Другой важной проблемой являлся вопрос о правах на лесоматериалы. Весь лес был востребован для строительства, и к тому же в 1690‑х годах в Хэмпшире бурно развивалось судостроение, из‑за чего выросла цена хорошего дубового леса[404]. Епископ и его управляющий видели в лесоматериалах надежный источник увеличения доходов. Но тут входили в расчет еще два фактора: выгода арендаторов, а также интересы лесничего, Роберта Керби. Что касается арендаторов, то Фарнхэм снова показал пример: они заявили, что «все леса и подлесок, и деревья, растущие на их землях, арендуемых на условиях продления… являются их собственностью… с внесением определенной арендной платы за лесоматериалы»[405]. Пока епископская кафедра некоторое время пустовала, арендаторы наверняка энергично набросились на лес. Фарнхэм был важным и растущим центром хмелеводства[406], для которого требовались хмелевые шесты — прочные столбы высотой до двадцати пяти футов и восьми дюймов в окружности у верхушки[407]. По мнению хорошо информированного чиновника, некоторые фарнхэмские арендаторы желали «избавиться от своего леса и освободить место для выращивания деревьев, идущих на хмелевые шесты, вместо доброго дуба, вяза и ясеня»[408].

Ассизы в Суррее, по итогам рассмотрения одного дела, вынесли решение против арендаторов: им запретили валить лес без лицензии (разве что для необходимых починок на их землях)[409]. Однако остались неясности (как и неудовольствия): что значит «лес» (то есть лесоматериалы)? Что входит в понятие «починки»? Оставался также вопрос о лицензии, которую должен был выдавать не управляющий землевладельца, а Керби, лесничий. За каждую лицензию лесничий брал плату древесной корой и «сучками и вершками» (то есть ветками и верхушками срубленных или упавших деревьев); по словам Керби, их цена составляла не менее трети от цены самого дерева, но Херон утверждал, что вычеты «завышены», так как достигают двух третей, а потому убытки, которые причиняет интересам епископа небрежное отношение его арендаторов, — ничто в сравнении с убытками, наносимыми прерогативами лесничего: «один его мизинец на чаше весов перевесит арендаторов, усевшихся задом на другую». Но Керби, чиновник, обладающий патентом, стоял как скала[410]. Дабы обойти упрямого лесничего, епископ и управляющие пытались перехватить у Керби его функции. Они старались привлечь арендаторов на свою сторону, разрешив им без одобрения лесничего рубить деревья (кроме дубов и берез) на их землях, хотя и лишь для ремонта у себя в хозяйстве. Больше никакие вырубки не разрешались, ни на землях арендаторов, ни на общинных. Херон утверждал, что запустение на землях всего епископства уже зашло так далеко, что арендаторам придется волей-неволей проявлять величайшее старание, дабы холить и лелеять то, что им оставлено для «необходимых случаев». Он писал, что их права аренды надежны, «и нелепо воображать, что они станут наносить ущерб собственности, которая, как они считают, должна принадлежать их семье вечно», «потому что они знают, что когда все пропадет, то Ваша светлость не обязаны снабжать их откуда-либо еще, и им придется покупать необходимое (ибо новоизобретенный пункт, введенный в некоторые договоры аренды, о том, чтобы в случае нехватки снабжать их из охотничьих угодий, Вашу светлость ни к чему не обязывает)». В подобного рода политике было дополнительное преимущество, заключавшееся в том, что она сводила обязанности лесничего «к очень узким рамкам — присматривать за охотничьими угодьями и лесами, находящимися в руках Вашей светлости, и за теми немногими фермами, на которых случайно осталось сколько-то леса…»[411]. К этой политике можно было бы прибавить и еще немного хитрости: епископ мог скрывать свои порубки леса от лесничего и мешать ему пользоваться благами, положенными по должности[412].

Однако и сам Херон не удержался в должности, чтобы проводить такую политику, потому что его уволили с поста управляющего приблизительно между 1709 и 1713 годами. Его увольнение, похоже, было вызвано не «пунктами» Керби против него, а двумя другими промахами: он не смог собрать достаточно солидную сумму арендной платы и, по какой-то оплошности, не сумел сбить цены в счетах строительных подрядчиков, обновлявших епископский дворец в Челси, что стало причиной успешного судебного иска против епископа из‑за долгов. То, как Херон уходил со сцены, не имеет отношения к нашей теме, но дает прекрасную зарисовку, иллюстрирующую действие закона. Что касается вопроса о неоплаченных счетах (писал он), то, «если лорд-казначей не рассмотрит исковые заявления о судебной ошибке в следующий вторник, то Его светлость будет в безопасности еще шесть месяцев. Но если рассмотрит, то решение будет утверждено, и тогда епископу придется либо предстать перед парламентом по поводу судебного приказа об исправлении ошибки, либо выплатить деньги в течение четырех дней». Херон был уверен, что поставщиков материалов можно сломить: ему удалось убедить маляра и стекольщика согласиться на двадцатипроцентную скидку, что позволило сэкономить 50 фунтов стерлингов. Но остальные держались стойко. Сами собой напрашивались два выхода (хотя «несчастье, которое я претерпевал, так долго находясь под гнетом неудовольствия Вашей светлости по этому поводу, заставляет меня очень бояться высказывать свои соображения»). Во-первых, «если бы Ваша светлость пользовались каким-либо влиянием на сэра Кристофера Рена[413] или знали бы кого-то, кто имеет такое влияние, вы, безусловно, могли бы заставить поставщиков подчиниться, потому что он имеет абсолютную власть над мистером Джексоном, который является главным