Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

class="v">погляделся, чтобы ни пылинки,

ни соринки не было, остался

всем доволен: хорошо собрался.

Он надел свой саадак и саблю,

он надел свой панцирь черной стали,

что непромокаем был в походах,

что непробнвасм был в сраженьях.

Всем изображениям бурханов,

что стояли по углам жилища,

всем изображеньям славных ханов,

что висели па дворцовых стенах,

поклонился низко, — так степенно

выходил Абай Гэсэр из дома,

в дальнюю дорогу от порога,

будто в бой вступая раньше срока.

Отвязав копя от коновязи,

отрешился сердцем он от близких

и на северо-восток направил

ход гнедого скакуна по солнцу.

И все баторы скакали дружно

вслед за предводителем Гэсэром.

Шли они, следов не оставляя

за собой, не поднимая шума

пред собой, — чтоб враг не догадался.

Из серебряной из коновязи

мост искусно кузнецы сковали —

этот мост сверкающе-хрустальный

ставили они перед собою,

если нужно переехать реку;

мост они снимали за собою

сразу, как ту реку проезжали.

На четвертый день пути такою

опустилось воинство па землю,

по тайге дорогу проторило

и свое движение продлило.

41. Явление Саргал нойона

В белом и узорчатом дэгэле,

в белой и пухово-теплой шапке

седовласый всадник ехал степью

на коне своем слоноподобном, —

эго был Саргал нойон[165], добрейший

и мудрейший хан, Абай Гэсэра

воспитавший как родного сына.

Он к дворцу Гэсэра перед этим

подъезжал, но никого не встретил

и не услыхал вокруг ни звука.

В доме он Алма Мэргэн увидел

и спросил: “Куда все подевались?

Почему вокруг нигде не слышно

топота коней Абай Гэсэра?

Почему нигде вокруг не видно

баторов и воинства Гэсэра?”

И Алма Мэргэн ему сказала:

“Я их накормила-напоила,

не спросила ни о чем, конечно.

И они мне слова нс сказали:

может, на охоту поспешали,

а не то сражаться ускакали”.

Поглядел Саргал нойон на степи,

посмотрел Саргал нойон на горы —

звяканья удил не смог услышать,

от копыт следов не смог увидеть.

За день обскакал он всю округу —

выездного следа нс заметил.

За два дни он сделал круг пошире —

ничего, что ждал, не заприметил.

За три дня он обскакал округу

и увидел след, идущий с неба:

это из-за облаков спустилось

воинство могучее Гзсэра

и ушло, широкую дорогу

за собою на земле оставив.

Встал Саргал нойон на след Гзсэра

и, коня взбодрив ременной плетыо,

поскакал, вздымая желтой пыли

облако, взвивая бурой пыли

тучу над притихшею землею.

Он найти Гзсэра торопился,

след его со следом войска слился.

“Будто сзади тяжкое дыханье

скакуна солового я слышу,

будто сзади шумное сопенье

самого Саргал нойона слышу.

Баторы, прошу вас, оглянитесь!” —

так сказал Гэсэр с седла, и войско

все остановилось, стало слушать.

Тяжкое дыханье учащалось,

шумное сопенье приближалось —

и облаке взвихренной желтой пыли,

в туче бурой пыли показался

всадник на коне слоноподобном.

Слез с коня Гэсэр и дожидался

дядю своего Саргал нойона.

Тот подъехал, спешился и начал

укорять, еще не отдышавшись:

“И куда же это собрались вы,

и куда вы, баторы, спешите?”

Дяде отвечал Гэсэр достойно:

“Мы стремимся к северо-востоку,

путь наш на Хонин Хото нацелен,

где безлюдно-голая пустыня.

Нынче с Гал Дулмэ сражаться будем,

у кого сто тысяч глаз бессонных

на спине, а также сорок тысяч

на груди, а на макушке главный

звездно-белый глаз, — к нему сегодня

мы всем нашим воинством стремимся,

опоздать к сражению боимся!”

“Почему меня вы нс спросили?

Почему меня с собой не взяли?” —

подступал Саргал нойон к Гэсэру.

“Потому что мы Хара Сотону

побоялись подданных доверить,

потому что только ты и смог бы

сохранить для нас владенья наши!” —

гак сказал Гэсэр Саргал нойону.

Но Саргал нойон не унимался:

“Все равно я буду вместе с вами!”

И тогда Абай Гэсэр сурово

повторил: “Послушайся, отец мой!

Возвратись домой, тогда ты станешь

нашим благодетелем — залогом

наших жизней и победы нашей!”

И стянул Гэсэр с себя рубаху[166],

и отдал ее Саргал нойону

со словами: “Спрячь се подальше.

Если будет нам в боях удача,

то рубаха в целости пребудет;

если враг одолевать нас будет,

то рубаха гнить и рваться станет —

истлевать начнет сама собою!"

Взял Саргал нойон рубаху эту

и надел, чтобы поближе к телу

находился вещий дар Гэсэра.

Прежде чем проститься и отъехать,

он сказал: “Я вам добра желаю,

лончака словить за хвост[167] желаю —

всех домой с победой ожидаю!"

И пока Саргал нойон не умер,

и покуда он в роду старейший,

воинство могучее Гэсэра

будет для врагов неодолимо.

Если баторы в пылу сраженья

расстреляют из колчана стрелы,

то достанут из большого пальца —

и опять разить врага готовы.

Если же в стрельбе сломают луки,

то из плеч достанут в гуще битвы, —

и опять с тетив взовьются стрелы.

Вот насколько был необходимым

хан Саргал своим непобедимым

воинам, судьбой и им хранимым.

Хоть дорога далека, а все же

войско долгий путь одолевает,

хоть потоки глубоки, а все же

войско реки все перебредает —

приближается к заветной цели.

По сухому стрекоту сороки

и по свежевыпавшей пороше

отмечая, что зима