Топит в тебе - Ана Сакру

На это невыносимо смотреть. И мне так хочется вбить в нее, что это все ерунда! Что ее переживания не имеют под собой никакой реальной основы, но как это сделать… Как?

– Лидушка, – сажусь на корточки напротив Душки и протягиваю руку к ее коленям, но она дергается, и я не решаюсь дотронуться, – Послушай, я знаю, что хреново сейчас вышло. Но это случайность. Малевич нет между нами. Никого нет. И в голове у меня нет.

– Ты врешь, – качает головой Лида, – Может и сам себе. Ведь еще несколько дней назад ты с ней спал, – шепчет поломанным голосом.

– Это была…

– Тоже случайность? – с сарказмом выгибает бровь.

– Нет, как раз закономерность. Знаешь, когда стоп кран уже дернули, но поезд еще какое-то время едет. Потому что слишком много груза. Он слишком тяжелый. Не может сразу…

– А ты типа смог и сразу переметнулся ко мне, – горько хмыкает Лида.

– Я хотел постепенно все, чтобы не было вот этого про "сразу", – тоже начинаю заводиться я, – Но ты сама меня поторопила!

– Я?! – охает.

– Да! Какого хрена ты с Крыловым пошла?! Мы общались, я вообще думал, что тебе плохо, ты на больничном, и ждал, когда выздоровеешь, а ты пошла на какой-то официальный вечер с другим мужиком!

– Я имела на это право, – шипит Душка.

– Потому что я ничего не предложил, да?! И одновременно ты мне сейчас предъявляешь, что я тороплюсь, и что так быстро не бывает! Так как блять мне поступать, чтобы ты со мной была и мне верила?! Спешить или ждать?!

– Никак! Уже никак, Колобов! – подрывается Душка с кресла и отпихивает меня в сторону, – Все, иди к Любе своей!

– Да не хочу я ни к какой Любе! – встаю с колен, наблюдая как Лида собирает в охапку мои вещи, а затем швыряет мне в лицо.

Один носок повисает прямо на голове. Ну класс. Лида мстительно улыбается.

– А я так поняла, что очень хочешь! – заявляет, скрестив руки на груди, – Стоило ей позвонить, и ты мгновенно изменился! – и улыбка на ее лице трансформируется в гримасу боли, а голос начинает заметно дрожать. Лида всхлипывает, прежде чем продолжить, – Стал целовать по-другому, делать все по-другому! Потому что думал о ней, ее представлял, да? Как же это мерзко! Я будто грязная вся… – обнимает себя, заканчивая слабым шепотом.

Смотреть на нее в этот момент очень – очень больно. Во мне выворачивается все. Душа моя, ну что ты такая тонкокожая? Так нельзя…

– Все не так, Лид, – снова делаю шаг к ней, а она отступает, – Я видел, как ты на телефон посмотрела. Почувствовал, что хочешь оттолкнуть, и я…Я очень хотел, чтобы ты просто проигнорировала ее звонок. Это для тебя он что-то значил в тот момент, а не для меня. И я хотел, чтобы ты выкинула его из головы. И злился на Малевич, да. Но злился только на то, что опять помешала. Как тогда. Вот и все, – останавливаюсь в нескольких сантиметрах от нее.

Лида вскидывает голову, чтобы не разорвать зрительный контакт. Вглядывается в мое лицо, закусывая нижнюю губу, и в какой-то момент мне кажется, что она наконец услышала меня.

И я почти выдыхаю. И уже поднимаю руку, чтобы дотронуться до ее нежной щеки. Но…

– Знаешь поговорку? История повторяется дважды. Сначала как трагедия, а потом как фарс, – говорит Душка отстранено и глухо, – Вот сегодняшний фарс мне уже надоел. Пожалуйста, уходи. Или придется уйти мне. А я не хочу ехать загород посреди ночи. Так что надеюсь, когда выйду из душа, тебя уже здесь не будет, Макс.

И больше ничего не добавив обходит меня по дуге, покидает спальню и запирается в ванной.

40. Лида

Четыре дня спустя.

– Да, – кричу из ванной, услышав стук в дверь.

Наскоро полощу рот, избавляясь от остатков зубной пасты, и выхожу из уборной. Пульс заранее трепещет, рассыпая колкие мурашки по коже, потому что я уже догадываюсь, зачем меня беспокоят в такой ранний час.

Как и вчера. И позавчера. И поза-позавчера…

Моя не такая уж большая комната стала напоминать оранжерею, а Лиза, горничная, несет еще.

Когда я поняла, что так будет каждое утро, пришлось подговорить Лизу забирать цветы у охраны и сразу нести мне, потому что после первых двух дней у моей семьи начали возникать логичные вопросы.

– Доброе утро, Лидия Кирилловна. Передали с охраны. Опять, – горничная с умилением улыбается, глядя на охапку персиковых пионовидных роз в своих руках, а затем лукаво смотрит на меня, – Какой у вас поклонник галантный, – мечтательно вздыхает.

А я прикусив губу, чтобы сдержать предательскую улыбку, отвожу взгляд. Глаза тут же цепляются за другие букеты на низком широком подоконнике. Все такие нежные, душистые, пышные. Шумно тяну носом воздух, и легкие забивает цветочный аромат.

Нет, я понимаю, что Макс не на последние деньги это покупает, но я девочка, и мне приятно. Приятно, черт возьми, несмотря ни на что! До слез… И нет, мне и раньше дарили цветы, но никогда он. И никогда это не ощущалось чем-то настолько интимным. Оказывается, букет от особенного для тебя человека – тоже невероятно особенный.

– Я уже подрезала, сейчас наберу воду, – суетится Лиза, вручая мне букет.

Приходится взять его двумя руками – большой. Прикрыв глаза, зарываюсь носом в нежные лепестки. Как пахнут! У меня волоски дыбом. Черная атласная карточка торчит сбоку. Каждый раз там написано одно и тоже, но в горле все равно возбужденно пересыхает, когда открываю и читаю:

"Моей Душе. М.К."

О, ну разве это честно! Он знает куда бить!

Щеки розовеют, а на ресницах готовы повиснуть сентиментальные слёзы. Мне так приятно, что я готова все простить! Да, это миг слабости, но я переживаю его теперь каждое утро после нашей последней встречи. И решимость моя отдалиться слабеет. Точится как камень об воду.

Да, я до сих пор не верю, что что-то выйдет. Я для Макса просто спасательный круг, а я не хочу им быть. Я любви хочу, а не строить из себя “скорую помощь”. Тем более, что и смысла в этом нет. Он либо снова приползет к Малевич, либо, излечившись, поймет, что я ему уже не нужна. Найдет девушку, не связанную так тесно с болезненным прошлом. Чтобы без ассоциаций и воспоминаний.

А еще боль от обиды, что он