Культура Урала - Андрей Эдуардович Мурзин

Характерным в этом отношении является подъем краеведческого движения, начавшаяся широкая рефлексия, касающаяся истории и художественной культуры Урала, переосмысление оценки не только отдельных явлений, но и целых периодов. В качестве примера можно привести подготовку и проведение конференций «Города Урала в контексте русской культуры», «Церковь и религия на Урале» в Челябинске, открытие в Перми выставки-публикации «Эпоха. Власть идей. Художник» и конференции «Искусство Перми в культурном пространстве России. Век ХХ», восстановление памятников Верхотурья и Невьянска, строительство Храма-на-крови на месте расстрела царской семьи в Екатеринбурге.

Если рассматривать, как складывается художественная ситуация на Урале именно с точки зрения обретения своего лица, то обращает на себя внимание появление отдельных ярких явлений в культуре края. Специфика момента заключается в том, что они не складываются в общую картину художественной жизни, тем самым не выводят ее на новый качественный уровень. Вырастая из этой почвы, они не признаются до конца «своими», сохраняется ощущение, словно их семена занесены «со стороны». Кажется непривычным для Урала подчеркнутое внимание к эстетической природе художественного творчества, сознание самоценности произведения искусства, философичность, вкус к метафизическим вопросам бытия, попытки обрести себя в контексте мировой культуры.

Отношение к процессу регионализации изменилось, когда акцент был перенесен на укрепление единства страны. В стремлении регионов к большей самостоятельности (проявлявшейся, в том числе, в стремлении противопоставить себя федеральному центру) стали видеть подпитку центробежных тенденций. Однако процесс, начавшийся в регионах в предыдущее время, не был прерван, а лишь частично изменил форму, продолжая оставаться фактором развития территорий.

На региональном уровне формируются стратегии развития культуры, в которых находят свое отражение характер социально-экономических условий и накопленный культурный потенциал. Помимо законов, регулирующих вопросы развития и сохранения сферы культуры, принятых в 1990-е гг., в уральских областях действуют долгосрочные целевые программы.

Выработке стратегии региональной культурной политики препятствует не преодоленная до конца инерция подхода, ставящая во главу угла производственно-экономические показатели, продолжающие традиции узко отраслевого отношения к культуре. Новое качество культурной политики может быть основано только на понимании Урала как социокультурного феномена, имеющего свою историю, традиции, ценности.

Среди вопросов региональной культурной политики большое место занимает поддержка национальных культур. В современной России вопросы межнациональных отношений приобрели особую остроту. На Урале сохраняется сравнительно благополучная обстановка в этой сфере. Отсутствие напряжения в межнациональных отношениях – не столько заслуга чьей-либо деятельности в последние десятилетия, сколько плод нескольких столетий уральской истории, выработавшей свои механизмы предотвращения конфликтов на межнациональной почве, создавшей свои собственные формы общежития разных народов.

Одной из отличительных и характернейших черт уральской культуры является то, что в ее недрах родилось особое региональное сознание, отражающее фактическое единство всех уральских народов, спаянных общей исторической судьбой, образующих единство и целостность всего Урала как особого хозяйственно-экономического и историко-культурного района. Уральская культура приобрела, в известной степени, уникальный наднациональный характер. Она стала представлять собой поликультурное единство, обеспечивающее в рамках региона возможность свободного межкультурного и межэтнического взаимодействия.

Возникнув, региональное сознание превратилось в мощное консолидирующее начало жизни края, надежную основу взаимопонимания, равенства, единства всех живущих здесь, независимо от их этнической принадлежности, своего рода «уральскую толерантность». Возможность национальных конфликтов оказалась сведена к минимуму за счет региональной самоидентификации людей разных национальностей.

Существующая линия на укрепление межнациональных отношений, в частности, в Свердловской области, акцентирующая различия этнических культур, к сожалению, не достаточно учитывает сложившееся единство уральских народов и уральской культуры. Она строится на механическом перенесении опыта других регионов, где вопросы межнациональных отношений имеют другой характер и другую историческую основу. В отношении Урала это является шагом назад, возвращением к уже пройденной стадии его развития.

Необходим баланс между воспитанием уважительного отношения, знания истории и традиций национальных культур и утверждением понимания их единства. Фундаментом эффективной политики в сфере межнациональных отношений может стать пропаганда, привлечение внимания и культивирование широкого интереса к истории Урала, его культурному наследию, духовным традициям как исторически сложившемуся уникальному единству, сблизившему и породнившему разные народы, ставшему их общей судьбой, что тесно смыкается с задачами патриотического воспитания, ставя их на прочную почву.

Задачи сохранения историко-культурного наследия обусловлены уникальным характером промышленного Урала. В советское время то, что должно было иметь статус «индустриального наследия» мирового значения, воспринималось в качестве рудиментов в борьбе за технический прогресс, примет «отсталого демидовского Урала», от которых хотелось всеми силами избавиться.

«В 1954 году, пока Чермозский завод, принадлежавший княгине Абамелек-Лазаревой, не ушел навсегда под воду, я приехал с экспедицией областного краеведческого музея, чтобы запечатлеть его, дабы сохранить для истории, – писал пермский пейзажист А. Тумбасов. – Меня больше всего привели в изумление громоздкие молоты в листобойном цехе, будто ископаемые мамонты. Эти диковинные молоты, насажанные на березовые кряжистые рычаги, вздымались и бухали – вырабатывая, как изначально, качественное листовое железо. Старик-завод хлябко громыхал днем и ночью, словно уставший и страдающий одышкой, доживая свой век.

Странно было, когда, примчавшись к Чермозскому берегу через несколько лет, я увидел – вместо завода плескались волны. Такая же участь постигла Пожвинский, Майкорский, Добрянский – старые уральские заводы»103.

В 2003 г. в Москве, Екатеринбурге и Нижнем Тагиле проходил XII Международный Конгресс по сохранению индустриального наследия «Возрождение старых промышленных центров и роль индустриального наследия». Однако нельзя сказать, что ценность индустриальных памятников до конца укоренилась в современном массовом сознании уральцев.

Традиционно культура рассматривается в рамках модели «столица – провинция». Такой подход как будто бы констатирует самоочевидный факт, отражает форму существования самой культуры. При этом так же очевидным представляется то, что все нестоличное имеет характер «провинциальности» (в том числе, в оценочном смысле, как подражательное, второстепенное, второсортное, запаздывающее в развитии). Незамеченным, правда, остается то обстоятельство, что в рамки «провинциального» помещается существование всей страны.

На деле, речь идет не об «объективной реальности», а о способе мышления, тех ментальных схемах и категориях, которые оно использует. Данная модель может служить основой отношения к окружающему миру, основой политики. И эта модель – хорошо известная, в частности, по советской истории – называется монокультурной, созданной административно-командной системой, с целью осуществления полного идеологического контроля за обществом.

В более широком смысле формула «столица – провинция» является выражением твердого убеждении в том, что существует один, магистральный путь культурного развития – столичный и только один центр развития. Проявляющиеся в развитии других территорий отличия интерпретируются как временный «сбой», «отклонение» от главной линии. Из этого следует представление о нестоличной культуре как о чем-то, существующем на границе «культурного мира столицы», следующим за ней тенью, копирующим ее образцы