Правосудие в современной России. Том 2 - Екатерина Владимировна Михайлова

href="ch2-207.xhtml#id158">[207]. Одновременно высказывались и критические мнения, согласно которым данные особенности законотворческого процесса, протекающего не системно[208], утилитарно, ситуационно[209], свидетельствовали об отсутствии взвешенной политики, когда желаемые изменения проводятся не планомерно и последовательно, а стихийно, с широкой амплитудой принимаемых решений[210], а многочисленные мелочные бюрократические предписания, детализация, упрощение в законе могут свидетельствовать о низкой правовой культуре[211]. Сам закон не соответствует современному уровню научного развития решений в сфере борьбы с преступностью[212].

Следует отметить, что это не проблема действующего УПК РФ. В середине 80-х годов XX в. В.М. Савицкий указывал, что действующие в то время кодексы уже не вписывались в возросшие стандарты, УПК РСФСР за четверть века претерпел несколько сотен изменений и дополнений. Новеллы не всегда вписывались в структуру кодекса, возникали внутренние противоречия, остается немало пробелов, несогласованностей, терминологических и иных языковых погрешностей, недостатков структурного характера[213].

Касательно перегруженности содержания самого Кодекса, на которую обращали внимание практики и исследователи, полагаем возможным обоснованным согласиться с С.С. Алексеевым, который связывал установление истины и охрану прав заинтересованных лиц со сложными процедурами, детальной и тщательной регламентацией юридических действий[214].

Почти 25-летний срок действия УПК РФ нередко ассоциируют с низкой эффективностью уголовно-процессуальной деятельности в целом[215]. Так какой же правозащитный потенциал имеет сегодняшнее уголовно-процессуальное законодательство в контексте обеспечения конституционных гарантий потерпевших от преступления лиц?

Для современной цивилизации характерно, что общественные отношения, в том числе регулируемые правом, непрерывно усложняются, следствием чего является резкое увеличение объема необходимой для этого информации. Воздействие на сферу права данного информационного фактора приводит к существенному увеличению объема правовой информации. Постоянное «кодификация» уголовных процедур неизбежно сопровождается снижением системности и усложнению взаимосвязей правовых норм, что снижает эффективность механизма правового регулирования[216]. Правоведу все более сложно обеспечить принцип правовой определенности, который предполагает стабильность правового регулирования и порождающих им правоотношений.

По логике, в отличие от УК РФ, жестко завязанного на постоянные социально-экономические изменения, уголовно-процессуальное законодательство должно быть более стабильным, поскольку преобразования не могут отменить традиционных процессуальных действий. Может совершенствоваться методика их проведения, обеспечивающая более надежный результат[217]. В частности, профессор А.Д. Бойков по данному поводу отмечал, что «негативное правотворчество судебной власти — опасный путь фрагментарного совершенствования правовой системы. Особенно это очевидно применительно к кодифицированному отраслевому законодательству, в котором любые частные изменения чреваты далеко идущими последствиями, связанными с нарушением органического единства институтов права, снижением эффективности его регулятивной функции»[218].

Гибкость закона ввиду его сложности имеет и обратную сторону. Любые изменения неизбежно добавляют нагрузку[219]. Отмечу, что согласно проведенному анализу процессуальная нагрузка на профессиональных участников уголовного процесса возрастает не в квадрате, а в кубе, поскольку динамика, количество и характер поправок существенно увеличивает организационную нагрузку на суды, органы прокуратуры, предварительного следствия и дознания. Новые, нередко недоработанные изменения также вносят свою лепту в общий процент брака, нередко детерминируя друг друга в негативном плане. Очевидно, что в этих условиях с учетом строго формализованного, стадийного уголовного судопроизводства у профессиональных участников уголовного процесса практически нет возможности выработать эффективные механизмы взаимодействия и целенаправленно сократить характер и распространение нарушений требований закона. Кроме того, неизбежный отход от первоначального варианта все более исключает системность правовых инструментов.

Нельзя исключать из логики рассуждения смешанный (инквизиционно-состязательный) характер отечественного процесса, имеющим многовековую историю, с публичностью как доминирующая правовая идея[220], а концептуальной основой нашего процесса — концепция государственной обязанности, сущностью — не посредством предоставления прав, а посредством возложения обязанности на государственные органы[221]. Как представляется, для российской культурной и правовой традиции более приемлем публично-правовой характер реагирования государства на преступления (даже в условиях различных диспозитивных решений и процедур). Данный тезис неоднократно подтверждался степенью процессуальной активности потерпевшего.

Сущность диалектических противоположностей, заложенных в ст. 6 УПК РФ, предполагает понимание их наличия и учет законодателем и практиками. Рядом исследователей[222] отмечались следующие из них: потребность общества в обеспечении социальной справедливости и возможностями правоохранительных органов; необходимость преобразований и консерватизм как условие устойчивости практики; внимание государства к характеристике преступности и обеспечение прав и законных интересов потерпевшего; раскрытие и расследование преступлении и обеспечение прав и законных интересов потерпевшего и др. От себя добавлю постоянный поиск баланса соотношения состязательности (например, осуществление уголовного преследования потерпевшим, параллельное расследование) и публичности (упрочение процессуального статуса потерпевшего, дифференциация процессуальной формы); общественных и частных интересов в уголовном процессе; процессуального статуса обвиняемого и потерпевшего; обеспечение эффективного доступа к правосудию и внедрения упрощенных процедур; усложнение процесса и разумность процедур; усиление правовой защиты и процессуальные сроки.

Ряд проблем носят комплексный характер, не новы, но до сих пор не решены, их практическая реализация не выработала эффективную практику (преюдиция, цели и эффективность наказания, конфискация[223]).

Оценка развития отечественного уголовного процесса в контексте уголовной политики как системы мер правового воздействия[224], правотворчества и правоприменения[225] двояка и касается общих и специальных процедур.

Принятие УПК РФ 2001 г. было результатов естественных процессов переходного периода формирования сегодняшней федеральной правовой базы. Существенные как в количественном, так и в качественном измерении поправки УПК РФ логично ставят вопрос о причинах такого положения: качестве изначального проекта или существенных изменениях условий, вынуждающих адаптироваться к ним законодателя? Напомним, что основными научными «трендами» конца 90-х годов XX в. были введение состязательности, судебного контроля, совершенствование механизма исполнения судебных решений, сокращение процессуальных сроков[226], реформирование следственного аппарата и др. в целях обеспечения быстрого, полного, справедливого, гуманного и неотвратимого правосудия[227].Значительная часть этих задач окончательно не решена до настоящего времени, что не может не сказываться на эффективности судебной защиты прав человека[228].

Видится, что постоянный поиск оптимальных решений без четкой концептуальной основы лишь случайно может привести к ожидаемым результатам. Вектор законотворчества постоянно меняется: прослеживается как общий инфляционный, так и инерционный сценарии ввиду резко меняющихся публичных интересов. Отличным примером такого подхода является имплементация (а в ряде случаев — инкорпорация) англо-саксонских процедур (досудебное соглашение, адвокатское расследование и др.), а также либеральная повестка (бесконечные уточнения норм о защитнике и его правах, об основаниях заключения под стражу и т. п.)[229], формирующих у неискушенного исследователя идеи «истинного судопроизводства», идеальной процессуальной системы, обладающей системой сдержек и противовесов и эффективно применимой в любой ситуации. Яркий пример — сформировавшийся в короткий срок отдельный институт предпринимателей как особых участников уголовного процесса.

Например, невозможность изменить тенденции правонарушаемости в досудебных стадиях уголовного процесса вынуждает исследователей искать пути решения в наиболее проблемных институтах, основными из которых ввиду