Читая Булгакова - Илья Бровтман

Не силясь отличать от света тени.

Кто может провести меж ними грань?

Перед Светилом в трепетном волненье,

Закрыв глаза, чтоб не ослепнуть, стань.

И за спиной полоска почернеет.

Чем больше света, тем она темнее.

Свет с тенью, словно мысли и слова.

Их не разнять, как решку и орла.

Магнита полюса, слепую веру,

Порвать не по зубам и Люциферу.

Уверовав в набат, мы слышим звон.

Хотя уснул звонарь во мраке ночи.

Но в боль не верим, издавая стон.

А если встретим Дьявола воочию,

Мы не хотим признать, что это Он.

Мы ломимся в незапертые двери,

Не замечая то, во что не верим.

Философы лишь тратят время зря.

Постичь непостижимое нельзя.

Ведь даже жизнь свою, пройдя до края,

Мы истины, увы, не понимаем.

Размышления кота Бегемота

Искрится серебристая Луна.

Земля передо мной как на ладони,

Сиянием её освещена.

Несутся огнедышащие кони,

И впереди владыка Сатана.

А с ним его проверенная свита,

И новенькие — Мастер с Маргаритой.

Сегодня под сиянием Луны,

По воле Бога все мы прощены.

Вцепившись в гриву огненной кобылы,

Я вспоминаю, кем мы раньше были.

Я был пажом когда-то и шутом.

Фагот непобедимым был и смелым.

Носил доспехи, меч и щит с гербом.

Алхимиком учёным Азазелло,

А также звездочётом и врачом.

Как молоды мы были, и не скрою,

Дружили так, что не разлить водою.

И все мы (злые козни Сатаны),

В одну девицу были влюблены.

Мы были без ума от этой девы,

Она была из свиты королевы.

Была она прекрасно сложена,

С медовыми горячими устами,

И запахом, пьянящим без вина,

Искрящимися чёрными очами,

Но к нам троим, как льдинка холодна.

Крепка мужская дружба, нерушима,

Пока не появляется фемина.

Завоевать её никто не мог.

Она была как ангельский цветок.

И каждому из нас мечталось сразу,

У алтаря в свою поставить вазу.

Как я пытался девушку привлечь.

Считал, что лира всё-таки уместней,

В любви, чем фолиант и острый меч.

Поэтому я пел всё время песни,

И говорил ей пламенную речь.

Фагот как рыцарь раза три-четыре,

За честь её сражался на турнире.

А Азазелло, глядя в телескоп,

Надеялся составить гороскоп,

Который обозначит час и дату,

Когда Фортуна будет благодатной.

Желание у каждого из нас,

Надеяться на встречу с Синей птицей.

Мы верили — пробьёт счастливый час,

И губ бутон улыбкой озариться.

Но вдруг внезапно, словно свет погас.

Откуда-то явился Чёрный рыцарь,

И закружилась голова девицы.

В мгновенье ока, отобрав покой,

Пронзил девичье сердце, как стрелой.

Реальной стала страшная угроза —

Без лепестков остаться дивной розе.

А девушка, как глупый мотылёк,

Порхала и летела без опаски,

На тот коварный жгучий огонёк.

Лукавому ему дарила ласки.

И было ей несчастной невдомёк,

Как поступают с девами жуиры,

Отбросив за ненадобностью лиры.

Им крылья обжигают и сердца,

Не пожалев ни тела, ни лица.

И обрекают нежное создание,

На вечное душевное страдание.

А девам льстит, для них играет медь.

Не просто обуздать свою гордыню.

Так было, и наверно будет впредь.

Как обгорают крылышки Богини,

Мы не могли без ужаса смотреть.

Терпеть нельзя, и мы вступили в схватку,

Отдав себя той битве без остатка.

Но рыцарь был коварен и силён,

И первым пал Фагот. Надумал он

Коварного и подлого жуира,

Пронзить копьём на поприще турнира.

Есть у Фагота доблестная прыть.

Сказал он раз в присутствии девицы,

Соперника, желая разозлить,

Что тень любви на девушку ложится,

Хотя должна как Солнышко светить.

Та колкость злого рыцаря достала.

Ристалище. Опущены забрала.

Ретивый конь своим копытом бьёт,

А у копыт поверженный Фагот.

Земля укрылась снежным покрывалом,

На нём лежал мой друг на змейке алой.

Погиб задира весельчак Фагот,

Стоит непобедимой глыбой рыцарь.

Вот, наконец, настал и мой черёд.

Но я не воин, только смог вцепиться,

Ему в лицо ногтями, словно кот.

Он вмиг проткнул меня кинжалом тонким,

Отбросив, как шкодливого котёнка.

Окрасилась пунцовой краской грудь,

И я закончил жизненный свой путь.

В лучах палящих солнечного круга,

Лежал я рядом с мёртвым телом друга.

Но жив наш друг, казалось бы, что он,

С обидчиком друзей сразится смело.

Смотрели на него со всех сторон.

Но не таков был хитрый Азазелло,

Чтоб броситься без шансов на рожон.

С мечом он обращается неловко,

Его пищаль — пробирка и спиртовка.

И вот в вино врага насыпан яд.

Он отомстит ему, отправив в ад.

Коварен рок судьбы и эта чаша,

Досталась, на беду, любимой нашей.

Она в гробу, и жизнь его пуста,

Как кубок, оказавшийся последним,

Кто прикоснулся к девичьим устам.

Не будет больше слышно птичье пенье.

Осталось только головой с моста.

Так жизнь нас всех закончилась земная,

Но, оказалось, ждёт судьба иная.

Пещера. Сталактитов тихий звон.

Мы все сидим, а перед нами Он.

Сидели мы рядочком, как живые,

И речь такую слушали впервые.

Вы люди все порочны и грешны,

Завистливы, неискренни и лживы.

В блудливые мечты погружены,

Тщеславны, непомерно горделивы.

За это вы во власти Сатаны.

Быть может это вам и не по нраву,

Но я и есть, как раз тот самый Дьявол.

Вас за грехи не пустят в райский сад,

Не думаю, чтоб вы хотели в ад.

За чистую любовь карать не нужно,

И тех, кто жизнь свою отдал за дружбу.

Вас всех на службу приглашаю я,

Собрать, пытаясь преданную свиту.

Мы посетим чудесные края,

Где море светом солнечным залито.

Нам будет очень весело друзья.

Мы будем забавляться, а порою,

Устраивать бесчинства под луною.

Всё для того, чтоб глупый человек,

Ценил часов неумолимый бег.

Чтоб люди, стоя на краю могилы,

Поняли, чем они при жизни были.

Чтобы ценили то, что дала мать.

И не кляли судьбу, дойдя до края.

Согласны вы, со мною поскакать?

Я силой никого не принуждаю.

Он замолчал, чтоб дать нам осознать.

Молчали мы. На камешке сидела,

Та девушка, что мы любили — Гелла.

Она была всё так же хороша,

Однако умерла моя душа.

А рядом с ней в унынии и печали,

Мои друзья в безмолвии стояли.

Увы, у нас был выбор небольшой.

Так