Зорагалдиум. Потусторонний мир - 1ex0

которые не понимают, какого это, жить: дышать, спать, есть и пить, не говоря уже о других человеческих потребностях. Исходя из этой мысли, она делала вывод, что такие существа не могут стоять во главе отряда. На основе уже этой мысли она хотела сделать вывод, что никуда идти не нужно, а нужно, как встарь, осесть на этом месте, оборонять его, защищать его и, если потребуется, отдать за эту землю свои жизни, но сражаться за своё место. Я говорил, что пара десятков было здравомыслящей частью, а чуть больше – мятежниками. Так вот все остальные были не первыми и не вторыми, но третьими – у кого не было собственного мнения, так что они готовы последовать за кем угодно, поддержать то движение, которое поддерживается большинством. Это было самой большой ошибкой для человека, ведь на что ему дана свобода воли, зачем они обладают разумом, если позволяют другим принимать за них решения? Сиван пытался вразумить свою жену, однако она и знать ничего не хотела, продолжая подбивать всех, кто её слушал, к мятежу против тех, кто их сейчас ведёт. Ей противостоял Каслис, однако для неё не была интересна мудрость. Акрия полагала, что лишь она лучше кого бы то ни было разбирается в этих обстоятельствах, а потому знает, как нужно поступать, чтобы всем было хорошо. Пока что всё это были пустые споры, однако слова – это те же дела, которые пока что ещё не были свершены. А потому при любой возможности эти слова обратятся в дела.

Так прошло несколько дней. Когда нужно, делали привал, и люди отдыхали, подкреплялись, спали, прогуливались по округе, не отходя далеко от лагеря. Саткары преследовали нас, однако всё это время не решались нападать на людей. Особенно хорошо это можно было видеть в открытых полях, когда беспрепятственно обозревалась вся округа – множество ярких огней, окружавших нас. Но для мятежников это всё равно не было аргументом. Они продолжали полагать, что лучшим решением для человечества было осесть на месте, образовать город и защищать его. Мы ощущали, как раждалоды использовали кельте для того, чтобы проклясть всех нас, а после уже на ослабленных и разрозненных напасть, чтобы сгубить. Но Картогир, Фалкан и Монгер прекрасно справлялись с организацией магической защиты, не пропуская ни единой частички к простым людям. Поэтому все недовольства, что множились в лагере, были только лишь человеческого происхождения, порождались только лишь их несовершенными сущностями, только лишь их разумами, наполненными грехами. Неизвестно, чувствовали саткары это хоть как-то или нет, но за всё время, пока мы двигались навстречу другому человеческому лагерю, мы уничтожали только лишь одиноких мигов, которые пытались прокрасться к нам и вселиться в какого-нибудь человека, чтобы сделать его одержимым и получить хоть какое-то могущество, потому что сами по себе миги в большинстве своём слабы и беспомощны. За исключением некоторых единичных случаев, они были не способны сражаться и пользоваться магией. А потому вселение в тело жертвы было для них единственным способом, как они могут возвыситься. Но мы всякий раз пресекали такие неуклюжие попытки. Пока люди были с нами, им ничего не угрожало.

Однако недовольство росло. И все попытки хоть сколько-нибудь мирным путём вразумить мятежников разбивались о скалы их упорства в собственном невежестве. И вот, наступил такой момент, что наш лагерь разделился. Мятежники переманили на свою сторону больше половины народа и отказывались повиноваться чародеям и бессмертным. Было сказано много слов, большинством из которых они потом будут стыдиться. Но мысль была одна – чародеи с разорадом не могут понимать человеческих потребностей, а потому не должны направлять их. Более того, идея оставить Новую Балию уже с самого начала была неверной, после чего опять потянулось размышление о том, что нужно обосноваться на одном месте, а после – сражаться за свою землю. Валирдалы были откровенно изумлены такому обороту событий. Да, несмотря на то что они знали о зреющем мятеже на этой почве, всё же видеть это своими глазами и слышать эти аргументы своими ушами, было для них неожиданностью. И тогда мы все скинули свои маски, чтобы выступить против мятежников всем своим числом, чтобы показать, под какой защитой на самом деле находится лагерь. Голодвис заговорил с ними, однако некоторые, особенно дерзкие люди не давали ему и слова вставить, чем и поплатились своими жизнями. Бессмертный демонстративно выставил руку в их сторону, так что зелёное пламя смерти поглотило их всех без остатков. Воцарилось безмолвие, которое разорвал монотонный голос Голодвиса. Он не прибегал ни к какому воздействию. Его слова были просто словами – в них не было никакой леденящей душу и наводящей ужас силы, потому что он хотел, чтобы люди приняли наиболее взвешенное решение:

- Эти четверо поплатились своими жизнями только лишь за свою дерзость. Однако в наших глазах вы все должны быть сожжены зелёным пламенем смерти за свои грехи и несовершенство. Но мы проявляем к вам невиданное милосердие, ведь понимаем, что для человека нет ничего дороже, чем его жизнь, - он приумолк, внимательно всматриваясь в тех, кто сейчас с замиранием сердца смотрели на него, - И я вижу, вы с этим согласны. Однако почему-то ваши поступки рознятся с вашими мыслями. Если жизнь настолько ценна, что за неё вы готовы отдать всё, тогда почему вы готовы умереть за свою землю? Почему вы говорите: «Нам нужно остановиться, осесть на этой земле, построить свой город и защищать его даже ценой своей жизни»? Город был построен для человека, чтобы он там жил? Или человек был создан для города, чтобы заселить его? – он снова обвёл всех своим взглядом, - Вижу, что вы согласны с моим высказыванием. А потому призываю вас одуматься и поменять своё мышление. Мы движемся навстречу другому человеческому лагерю, чтобы объединиться. Так будет легче защищать вас. Тем более вы все видели, как саткары следуют за нами по пятам. Когда мы объединимся, то сможем приманить ещё больше этих краснокожих существ, которые сейчас разбросаны по всей планете. Это позволит уничтожить их одним махом, нежели постоянно преследовать каждого в отдельности, что ускорит приближение полной победы над противником.

Голодвису пришлось прервать свою речь, потому что небольшая группы саткаров решила воспользоваться этим моментом, чтобы напасть. Посреди лагеря отверзлась пентаграмма, так что из неё успел выбраться с десяток мигов и два ражгара, прежде чем Монгер сделал её ловушкой. Но это было сейчас очень кстати. Эти проклятые стали наглядным примером того, что произойдёт с ними, если они