Неуловимые - Михаил Сидорович Прудников

Во время мытья полов Павликовская, выбрав удобный момент, когда поблизости никого не было, — ведь уборка обычно производилась в отсутствие большей части сотрудников, — вынимала из ведра свой «клад», вытаскивала листовку и клала ее под шкаф, под диван или в ящик стола. Пустой пакетик девушка вместе с грязной водой спускала в унитаз.

Вот и вся история. Впрочем, не вся. Однажды Лена сообщила нам, что трое офицеров комендатуры срочно выехали в Освейский район. Мы тотчас прекратили доставку пакетов Гончаровой. Прошел день, второй, третий, неделя... — никто не находил больше в комендатуре ни одной листовки.

Не знаю, заподозрил ли фон Никиш своих офицеров в измене фюреру, но во всяком случае они были вызваны назад, в Полоцк, и вскоре куда-то исчезли.

5

На временно оккупированной советской территории имелось много фашистских разведывательных и карательных органов. Наши подпольщики и капитан Миллер помогли нам получить некоторые сведения об этих органах, действовавших в Прибалтике, Белоруссии и на Украине.

Гитлеровцы стремились взять под контроль каждый километр захваченной советской земли. «Новый порядок» насаждали особые команды, жандармерия, полиция безопасности (гестапо) и служба безопасности, которые имели свои филиалы во всех городах, районах, крупных населенных пунктах.

Руководящий центр карателей и шпионов, орудовавших в Белоруссии, находился в Могилеве. В этом же городе свирепствовала особая команда 8 во главе со штурмбаннфюрером СС Рихтером. Ее отделения дислоцировались в Бобруйске, Орше, Гомеле, Клинцах, Кричеве.

В Витебской области действовала особая команда 9, состоявшая из штурмовых и охранных отрядов. Ее начальник оберштурмбаннфюрер СС Вибенс был очень доволен своими филиалами в Полоцке, Невеле, Суроже и Борисове, которые жестоко преследовали и истребляли советских людей.

В Полоцком и соседних с ним районах особенно «отличались» полковник фон Никиш, начальник жандармерии обер-лейтенант Папенфус, гестаповец обер-лейтенант Фибих. капитаны Отто Фриц, Швабе, Отто Лено. Они уничтожили десятки тысяч мирных жителей. В одном только Полоцке за год было истреблено более пяти тысяч человек. Половину из них расстреляли, повесили, остальных замучили в тюрьмах. В мае сорок второго года Фибих получил за «особые заслуги» высшую награду Гитлера — Железный крест.

Оккупанты пытались пополнять свои кадры провокаторов, убийц и шпионов местными людьми. И находились негодяи, которые шли к ним на службу. Об этом очень горько писать, но нельзя уходить от жизненной правды. То было время грандиозных потрясений, величайших испытаний человеческого духа. Как никогда прежде, проявлялась вся кристальная честность, все благородство, вся совесть и гордость народа. И вместе с тем из темных нор выползали наружу подлость, измена. Их было немного, совсем немного, этих презренных предателей, но все же они были.

Выискивая таких отщепенцев — в основном из числа уголовных преступников и бывших кулаков, — гитлеровцы обучали их в полицейской школе. «Производственную практику» школяры проходили здесь же, в Полоцке. Они, например, стучались ночью в дома, расположенные на окраине города, и выдавали себя за партизан. Тех, кто встречал их радушно, жестоко избивали и арестовывали. Но ведь советские люди, как правило, с большой теплотой относились к партизанам. И пока горожане успели распознать подлые приемы провокаторов, десятки жителей стали их жертвами.

Фашисты искали также политически незрелых, морально неустойчивых людей и при помощи шантажа, угроз и насилия заставляли их заниматься шпионажем.

Работавший дежурным по станции Полоцк Михаил Урбан был до войны исключен из комсомола. Узнав об этом, гитлеровцы решили, что он подходящий для них человек.

Подосланный гестаповцами солдат продал одной гражданке очень дешево тридцать литров керосина (в то время необыкновенно ценный товар!) и убедил ее предложить свою покупку, тоже по дешевой цене, но с некоторой прибылью, Урбану. Ничего не подозревая, железнодорожник купил керосин и повез его в деревню, рассчитывая обменять на продукты. Но как только выехал за город, его арестовали.

Фашисты обвинили Урбана в том, что он поставляет керосин партизанам, сильно избили резиновыми дубинками, а затем положили перед ним два листа бумаги. На одном было написано: «Обязуюсь выявлять коммунистов, всех лиц, настроенных против немецких властей и вождей германского национал-социализма, всех лиц, связанных с партизанами, а также места нахождения партизан и особенно их руководителей». На другом листе — короткий приказ гестаповца обер-лейтенанта Фибиха: Михаила Урбана за помощь партизанам повесить на базарной площади г. Полоцка.

— Выбирай, — сказал фашист, закуривая сигарету.

Железнодорожник долго читал и перечитывал эти бумаги.

— Нет время, Урбан, быстро выбирай, — заторопил гестаповец.

И Урбан выбрал. Подписал обязательство. Ему присвоили кличку Фриц. Но карьера предателя продолжалась недолго. За какую-то провинность сами гитлеровцы расстреляли его. 

На посту руководителя церковного отдела Полоцкой городской управы подвизался некий Павел Пономарев, именовавший себя «профессором богословия». В дни церковных праздников Пономарев вместе со своей благоверной Натальей аккуратно посещал Николаевский собор, где собиралось немало верующих. Однако набожная чета мало прислушивалась к доносившимся с амвона словам молитв. Ее больше интересовали настроения верующих, их отношение к оккупантам. Неосторожно оброненные фразы подхватывались на лету, а затем по указанию Пономарева дежурившие у выхода из собора полицейские отправляли недовольных в тюрьму.

За ревностную службу гитлеровцы назначили «профессора богословия» по совместительству и начальником отдела пропаганды при городской управе и послали в Берлин для «усовершенствования».

Лекции Геббельса вдохновили Пономарева на новые «дела». Вернувшись из столицы рейха, он начал преподавать в местных полицейских школах дисциплину «национал-социализм» и выступать с докладами на эту же тему в городских учреждениях.

По сообщению капитана Миллера, Пономарев хвастался ему, что установил в Берлине связь с высшими властями и получил широкие полномочия.

— Я могу давать распоряжения местным немецким органам, — захлебывался от восторга предатель. — По указанию Берлина, капитан, я создаю в Полоцке политическую группу с национал-социалистской программой.

«Профессор богословия» вознамерился стать политическим вождем местной интеллигенции. Но ему удалось вовлечь в свою малочисленную группу, состоявшую из нескольких полицейских и церковных старост, лишь одного бывшего учителя — Малиновского.

* * *

В ночь на восьмое сентября сорок второго года советские самолеты пытались разбомбить военные объекты Полоцка. Но налет оказался неудачным. Сброшенные бомбы разорвались в городском саду, близ водокачки, а также рядом с лагерем военнопленных. Однако человеческих жертв не было.

Рано утром обер-лейтенант Фибих провел со своими сотрудниками экстренное совещание. На нем присутствовали также капитан Миллер, начальник полиции Обухович и «профессор богословия» Пономарев.

А через несколько часов полиция начала сгонять население на главную площадь города на похороны «жертв бомбардировки».

Когда площадь