Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

— Ну хорошо, только если недолго. Я не очень настроена принимать гостей, а вы все же, простите, буду откровенна, далеко не самый желанный гость, к тому же нежданный. А сами знаете, нежданный гость хуже… — а дальше, не договариваю, мужчина усмехается и понимает о чем я.

Он садится в кресло напротив меня, не берет стул, не подсаживается поближе, он делает между нами дистанцию, и я ему за это благодарна, потому что не хотела бы чувствовать его рядом с собой. Может быть, он и настроен мирно, но страх во мне слишком силен.

— О чем вы хотите со мной поговорить? Если о том, чтобы я развелась с Витей, то, простите, вас это не касается, и все же могу вас заверить, я не препятствую этому, не прошу Витю не разводиться.

На этих словах ни один мускул на лице свекра не дернулся, что сильно удивляет.

— Наоборот, я пытаюсь убедить его, что развод нам необходим. Не знаю, любит он эту девушку или нет, но у них скоро родится ребенок, он будет им очень нужен, а мы с Максимом справимся.

— Ты тоже ждешь ребенка. Давай не будем забывать об этом, — зачем-то уточняет, заставляя меня напрячься. — Но я пришел поговорить с тобой о другом, — улыбаясь, уточняет мужчина, и я не могу улыбнуться ему в ответ, наоборот, накрываю свободной рукой живот, как бы защищаясь.

— И все же, Сергей Павлович, прошу вас, говорите уже, что хотели и покончим с этим. Я обещаю вас выслушать, но не обещаю, что вступлю с вами в дальнейший диалог. Хорошо?

У меня и правда нет желания вести с ним дискуссии, а выслушать его, это своеобразная уступка. Знаете, как иногда говорят: проще дать, чем объяснить, почему нет. И причем это не только то, о чем вы подумали. Есть в принципе люди, с которыми проще согласиться, чем объяснять, почему не согласен.

Никто ведь не заставляет нас соглашаться с чем-то, принимать чью-то позицию. Мы можем промолчать, и все, а как там человек воспримет это молчание нас уже не касается. Вот и сейчас я просто выслушаю его, на этом все.

— Хорошо, — он соглашается со мной и сцепляет руки в замок. — Понимаю, часть моих дальнейших слов может показаться вам своеобразной издевкой, но сразу хочу оговориться, это не так.

Впечатляющее начало, очень впечатляющее. После такого должно быть, что-то эффектное, уж слишком многообещающее вступление.

— Анна, как невестка, вы мне нравитесь, как пара для моего сына тоже. Я никогда не хотел этого признавать публично, да и если так случится, что меня спросят, правда это или нет, буду отрицать, но вам я сейчас скажу откровенно. Вите очень повезло с вами.

Надо же, я и предположить не могла, что он это скажет.

— И я безумно рад, что вы прошли этот путь вместе с ним, что вы были рядом с ним, вдохновляли, поддерживали и даже сделали то, чего многие бы не стали делать, пожертвовали своим имуществом, лишь бы только у мужа все получилось, — смотрю на него удивленно, потому что не думала, что он настолько отслеживает нашу жизнь.

Мне казалось для него главным было потопить нас, и о том, откуда у нас деньги, он не задумывается.

— Да, да, не смотрите на меня так удивленно. Я внимательно следил за вами все эти годы, и радовался тому, как сын сопротивляется. Да, мне было обидно, что он не продолжает наше дело, и поэтому я ставил ему палки в колеса из мести, но давно перестал это делать, и больше делать ненамерен.

Ого, ничего себе, вот это прогресс. Только как-то вызывают сомнения у меня его слова. Все время восхищался, радовался, но при этом продолжал топить. Не вяжутся как-то слова с действиями.

— Да, я поступал весьма странно, нелогично и даже цинично, когда топил вас, — словно читая мои мысли, продолжает, — вернее, сына, но я хотел, чтобы он унаследовал мое дело, а не занимался своим. Только сын оказался таким же пробивным, таким же упорным, как и я. Это грело мою душу, и я надеялся, что однажды он все же поймет, что со мной воевать бессмысленно и вернется, а сейчас рад, что он этого не сделал.

— Сергей Павлович, простите, что перебиваю, и, возможно, кажусь вам грубой, но давайте не будем сейчас искусственно затягивать разговор. Ваши слова пока разнятся с вашими поступками, и я не хочу искать в этом логику. Просто коротко и ясно скажите мне, зачем вы здесь?

Перебиваю его, и мне немного стыдно, но все же хотелось бы все завершить поскорее.

— Я болен, Анна. Мне осталось. Всего несколько месяцев. Я уже пять лет борюсь с болезнью, и все эти годы никому ничего о ней не говорил, даже жена не в курсе. Вы первая, кому об этом рассказываю.

И снова эта пауза. Да, мне становится его очень жаль, и я почему-то мысленно вспоминаю, в какой период нам резко стало легко, и это на год позже, чем он сейчас сказал. Неужели его болезнь заставила пересмотреть приоритеты? Все возможно. Но легче от этого не становится. И понятнее тем более.

— Простите, но я не понимаю, чего вы хотите от меня?

Глава 40

Аня

Мужчина немного криво улыбается, но не из-за того, что чувствует свое превосходство или хочет показать свою значимость, нет, скорее он сам себе что-то этой улыбкой говорит, причем не очень приятное.

— Я больше не хочу ничего требовать от сына, но при этом понимаю, что мое дело некому завещать, мне некому его оставить. Я внимательно слежу за всеми вами, не собираюсь этого скрывать, и мне бы очень не хотелось, чтобы то, над чем я работал, всю жизнь разрушилось. Но, повторюсь, принуждать Витю к чему-либо нет, больше не стану.

— Тогда для чего вы мне все это говорите? Простите, не понимаю, — слегка размахивая руками, начинаю говорить. Ну как руками, это громко сказано, скорее кистями, потому что капельница все же мешает.

Нисколько не вру, не набиваю себе цену, не прикидываюсь глупышкой, я действительно не понимаю, чего он хочет.

— Судя по тому, как вы сейчас все говорите и что вы говорите, у меня складывается впечатление, что вы хотите через меня продавить собственного сына, чтобы он в итоге стал во главе еще и вашей компании. Из контекста я понимаю, что вы просите взвалить его на свои