Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

Он замечал эти изменения? Я ведь старалась держать, как это принято говорить, морду кирпичом, чтобы он ничего не мог понять, а на деле же получается, у меня ничего не получилось. Ну и ладно.

В какой-то степени мне даже приятно, что он почувствовал мои изменения, почувствовал, что меня что-то беспокоит, но при этом не давил, не настаивал, ни на чем. Не знаю как для кого, лично для меня это многое значит. Он отказался от стратегии подавления.

— Да, разговор будет не самым приятным, — садись в кресло напротив его рабочего стола, продолжаю.

Все то время, что я нахожусь дома, Витя не ходит в офис, он всячески помогает мне, ухаживает, заботится. Хотел нанять сиделку, а потом, по его словам, посчитал, что никто не сможет противостоять мне, и поэтому лучше ему самому уделять мне время.

Правда, зачем он сегодня остался дома, не понимаю. Мне уже официально разрешили вставать, а насчет нагрузок, я не враг себе, соблюдаю все, что назначено. И все же мне безумно приятна, эта его забота.

Максим, правда, ходит смурной, недоволен, считает, что отец притворяется, но у него сейчас такая детская позиция. Он заботливый сын, а еще боится, впрочем, как и я.

Просто я уже старше и больше видела в этой жизни, поэтому понимаю, игра это или правда.

— Я тебя очень внимательно слушаю, — отложив все документы в сторону, Витя внимательно смотрит мне в глаза, и это немного смущает.

Я бы хотела, чтобы мы смотрели в разные стороны, но увы, не получится. Ладно, лично мне будет сложнее, но что поделать?

— Я хотела поговорить с тобой насчет твоего отца, первые слова даются очень тяжело, впрочем, и не только мне. Муж тоже напрягается. — Пожалуйста, выслушай меня до конца не перебивая, — прошу его, выставив руки вперед, и он вижу, что хотел что-то сказать, но в итоге передумал.

— Хорошо, но только ради тебя. Эта тема для нас после того, как ты выскажешься, официально будет под запретом, договорились? — киваю ему.

Большего мне и не надо. Главное, чтобы выслушал, а насчет возвращения к ней, так я сама не горю особым желанием. Если бы не совесть, я бы и сейчас не поднимала этот вопрос, но все же каждый день я вспоминала тот разговор, прокручивала его, и он не оставлял меня в покое, я должна облегчить душу.

— Понимаешь, неделю назад Сергей Павлович приходил ко мне, и мы с ним, пускай и недолго, но общались.

— Понятно, значит, охрану надо уволить. Я ведь велел, несмотря ни на что, не пускать их на порог дома. И ведь не сказали, знали, какие последствия будут. Ну ничего, раз расслабились, значит получит по полной.

В образовавшуюся в моих словах пауза, говорит муж, но не мне, а скорее сам с собой. Бывает у него такое.

— Ты продолжай, а я тебя слушаю. Но предупреждаю сразу, мне уже это не нравится.

— Поверь мне тоже, но я должна тебе это сказать. Сергей Павлович приходил с просьбой, — слова даются с трудом, после каждого виснет пауза, бьющая по нервам, и Витя не выдерживает.

— И с какой же, Анют? Поверь, лучше протараторь ее, не подбирай слов, не думай, как помирить нас или мягче все преподнести, просто коротко и по факту, так нам всем будет лучше.

Вот тут я с ним согласна, если резко отрубить хвост, боли будет меньше, чем рубить его по кусочкам. Здесь тот же принцип. Выдыхаю, собираюсь с мыслями и на вздохе продолжаю.

— В общем, он болен, уже пять лет борется с болезнью, и ему осталось всего несколько месяцев. Он приехал помириться с тобой и пообещал мне, что утихомирит Маргариту Рудольфовну, она больше нас не побеспокоит. Его цель — мир между вами, и ко мне он пришел с просьбой о встрече.

Речь получается быстрая, сумбурная, и я действительно не вдаюсь в лишние детали, все как он и просил: коротко и ясно.

— Он почему-то считает, что, если я тебя попрошу с ним увидеться, ты это сделаешь.

— Хм, — муж прочищает горло в кулак.

Понимаю, что он недоволен тем, что я ему сказала, но да, кому понравится такое услышать.

Новость ошеломительная, и как бы то ни было, я уверена, Витя хороший сын и явно сейчас начал переживать за своего родителя, думать о том, можно ли ему как-то помочь или уже действительно поздно. И при этом, уверена муж точно так же, как и я, допускает мысль того, что нас тем самым могли обмануть, и на самом деле свекр здоров.

Слишком много сомнений и мыслей. Но Витя уже не кричит, думает, и это хороший знак, возможно, они даже встретятся.

— Спасибо за то, что передала это, Ань, — немного напряженно говорит муж, — но он ошибся. Ты, конечно, можешь мне все это передать, можешь попросить о встрече, но выбор все равно остается за мной. И даже если ты очень сильно меня попросишь, я все равно поступлю так, как хочу я.

— Так ты увидишься с ним, поговоришь? С надеждой в голосе, спрашиваю его, потому что сейчас меня интересует не столько Громов старший, сколько сам Витя.

Чувствую, что у него осталась незакрытой тема с родителями, и, если он не успеет с отцом поговорить до смерти, потом будет жалеть, мучиться от множества вопросов. Мне бы очень хотелось, чтобы он этого избежал.

— А есть ли в этом смысл, Ань?

Глава 42

Аня

— Привет, можешь разговаривать? — едва я принимаю вызов, спешно говорит Тоня.

— Да что случилось? Ты прямо как на пожар несешься. Отдышись, я тебя еле понимаю, — прошу ее, потому что действительно среди этих тяжелых вздохов, сложно что-либо разобрать.

Сегодня у меня нет капельниц, только уколы, и поэтому у нее выходной. Уколы Витя сам хорошо ставит, у него очень легкая рука.

— В общем… короче… ты… Витя… — с паузами говорит подруга, — сейчас, подожди, и тишина.

Не знаю, сколько времени проходит, но я успеваю вспомнить разговор с мужем. Интересно, он встретится с Сергеем Павловичем? Я бы, правда, этого хотела, именно поэтому я все же решилась рассказать. Именно потому, что я хотела, чтобы муж закрыл свои вопросы с ним.

Не могла спать спокойно, неделю меня мучали думки. Меня все эти годы волновали их взаимоотношения, а сейчас у них осталось не так много времени, чтобы, если не помириться, то хотя