Моя милиция - Хайдар Халикович Яхъяев

class="p1">— Пора, пора... Проводи меня чуток, — улыбнулся капитан. — Видел, как ты «солнце» крутил. Я уже так не могу, нет... Дружки провожают? А я вот наблюдаю за тобой, Адыл, и мне что-то грустно. Видный ты парень, голова на плечах есть. Не без таланта родился. А вот на что тратишь его... Начать бы тебе новую жизнь, а? Знаешь, как? Закрыл одну книгу: с ней все покончено. И начал новую, более содержательную.

— Да я же завязал, гражданин начальник! — чересчур горячо прижал руки к груди Адыл. — Слово чести.

Капитан понял игру, покачал головой, ответил сурово и устало:

— Тебе кроить твою жизнь, закройщик. И учти, второй амнистии на твоем веку не будет, Клыч...

Клыч вернулся к компании расстроенный, хотя и старался это скрыть.

— Чего он тебе заливал? — подозрительно спросил Сенька Шпала.

— А пошел он... Философию вздумал на меня катить, — Клыч снова взялся за гитару, с вызовом ударил по струнам.

Воровка никогда не станет прачкой,

А жулик не подставит финке грудь...

2.

Скорый поезд дальнего следования стоял на станции пятнадцать минут. Пассажиры, уже истомившиеся от слишком долгого вагонного уюта, высыпали на перрон, разбежались по буфетам, к газетным киоскам, покупали все нужное и ненужное. Такова уж психология железнодорожных пассажиров, они одержимы манией приобретательства, и ловкие пристанционные продавцы сбывают им то, что этим же людям в другой обстановке не продашь, как говорится, ни при какой погоде.

Пассажиры третьего купе седьмого вагона ничего не покупали. Они наблюдали через окно за суетой и вовсю иронизировали. Партия шахмат была на время отложена, раскрытая книга осталась на подушке. Третье купе наслаждалось видом человеческой реки, выплеснувшейся на перрон, и собственным знанием жизни.

Диктор по обыкновению неестественным голосом объявил отправление. Пассажиры метнулись к своим вагонам: в каждом из нас живет, видимо, подсознательный страх отстать от поезда.

— Внимание, коллеги! Гляньте же! Ваше мнение? — воскликнул экспансивный спортивного вида инженер.

Третье купе увидело толстого, необыкновенно взволнованного человека. Он пыхтя проталкивался к вагону в сопровождении носильщика с двумя чемоданами и хлопотливой супруги.

— Пересидел в ресторане, — констатировал молоденький лейтенант. — А при посадке потеряет свою шикарную норковую шапку и шарф.

— А на следующей станции убедится, что сел не в тот поезд, — насмешливо покривил губы смуглый очень интеллигентный кандидат наук. — В общем, ничего оригинального.

Все трое уже собрались вернуться к шахматам и книге, но юный лейтенант, очевидно неравнодушный к женской красоте, снова приник к стеклу.

— Синьоры, на этот раз вы не будете злословить. Глядите!

Элегантная красавица неспешно шествовала с изящным чемоданчиком на посадку. Ее нисколько не волновало объявление об отправлении, беготня других пассажиров.

— Таинственная незнакомка, — отметил инженер. — Почти по Крамскому.

— Графиня, — внимательно рассматривал даму кандидат.

— Поздравляю вас, граждане пассажиры, и толстяк, и дама садятся именно в наш вагон, — порадовал соседей лейтенант.

— Только бы не в наше купе, — вздохнул кандидат наук. — Наш тесный круг не будет уже таким сплоченным. Папаша будет рассказывать о своих болезнях, а дама перессорит нас. Продолжим партию, лейтенант!

Поезд уже набирал скорость.

— Вы сдаетесь вот в этой конкретной обстановке? — не без иронии спросил лейтенанта кандидат наук.

В этот момент к ним постучали.

— Эта дама без собачки, — вздохнул инженер и полез на свою верхнюю полку.

— Это дядя без шарфа, — не поднял головы от шахмат кандидат.

— Боже мой, боже мой! — вздыхал и отирал пот с лица толстяк, отодвигая дверь купе. — Анна меня убьет. Я не успел заплатить носильщику. Вы в какое купе меня устраиваете, проводник? Тут, наверное, курят? И вы мне, конечно, всучите верхнюю полку?

Трое старожилов понимающе переглянулись. В купе занесли чемоданы толстяка; и он, не замечая соседей, словно они уже одним присутствием обидели его, начал располагаться со своим громоздким багажом.

— Не волнуйтесь, — сдержанно заметил кандидат. — Курить мы выходим в тамбур, а нижнюю полку я вам уступлю ради собственной безопасности.

— Не понимаю, — уставился на него озабоченный толстяк.

— Это же элементарно. Если вы свалитесь на меня сверху, мне гарантирован Склифосовский.

— Вы благородный молодой человек! — горячо затряс руку толстяк кандидату, проявив полное отсутствие чувства юмора или обидчивости. Инженер насмешливо посматривал на сценку сверху.

Но скоро все устоялось. Толстяк переоделся в пижаму, рассовал чемоданы, даже выставил на столик коньяк. Еще раз осмотрел содержимое бумажника.

— Деньги и билеты на месте. Слава богу! Анна будет спокойна, я ничего не забыл. Теперь только пересадка в Москве, и я на месте.

— Вы до Москвы? — из вежливости, но совершенно безразлично переспросил кандидат, снова увлеченный шахматами.

— Адыл Каримович, неужели я не выиграю ни одной партии до Свердловска? — сетовал лейтенант.

— Не надо было держать опрометчивое пари.

Толстяк еще раз пересмотрел содержимое бумажника и вышел в коридор, сунув бумажник в карман пижамы. Адыл Каримович выразительно посмотрел ему вслед. «Графиня» уже стояла у окна против соседнего купе. Адыл Каримович видел ее профиль, но она только мельком глянула на красавца-ученого и участливо заговорила с толстяком. Тот даже прикрыл дверь своего купе. Партия продолжалась.

Вскоре толстяк вернулся, потирая руки.

— Сейчас будет чай, а пока прошу к коньячку. Знаете, у нас в соседнем купе такая приятная дама. Очень милая.

— А как же Анна? Или у вас курорт уже начался?..

— А откуда вы знаете, что я еду в Кисловодск? — поразился толстяк.

— Дедуктивный метод, сэр, — тонко улыбнулся Адыл Каримович.

Пили коньяк и беседовали добрых два часа, пропустив одну большую станцию. Потом взялись за чай. А потом, обыграв еще раз напоследок лейтенанта, кандидат наук засобирался:

— Ну что же, друзья. Зароков о встрече не даю. «Се ля ви»! Кто знает, встретимся еще или нет? Мне пора.

Он надел щегольский плащ, шляпу, взял легкий чемодан. Но толстяк, уже минут десять озабоченно шаривший по карманам, охнул:

— Бумажник!

Все трое недоуменно уставились на беспокойного соседа.

— Шарфом дело не обошлось, — тихо сказал инженер.

Прибежал проводник, потом начальник поезда, любопытные соседи. Толстяк уже перекапывал чемоданы, карманы пальто и пиджака. Бумажника не было.

— Что же делать? Мне надо сходить, а тут такое... — растерянно спрашивал кандидат наук.

— Вы-то тут