Танкисты. Книга вторая - Коллектив авторов

«Взвилась ракета в ночной тишине,

атаку бойцам объявили.

Садятся в машину танкисты друзья,

про письма о доме забыли.

Опять я в машине у пушки сижу,

готовлю снаряды и диски.

Немецкий блиндаж в перекрестие беру —

попробуйте скрыться, фашисты!

Педаль нажимаю, снаряд полетел,

полета его я не слышу,

Лишь фрицы метнулись в огне и дыму,

                  от дзота ___,

И вот с разворота на полном ходу

стальная лавина промчалась,

лишь сзади осколки, обломки одни,

да черная кровь расстилалась…

Мы вышли из боя, вернулись назад,

с победой друзей поздравляем,

но смертью героя погиб лейтенант,

об этом все с грустью узнали…

Механик выходит и адрес берет,

и пишет невесте героя,

о том, как сражался жених-лейтенант,

о том, как он вышел из строя.

Напрасно старушка ждет сына домой,

ей скажут, она зарыдает,

а танки идут все вперед и вперед

и сзади лишь след оставляют…»

Интервью и лит. обработка Н. Чобану

Коваленко Василий Иванович

Учеба. Начало войны

К 1941 году мы, деревенские ребята, уже повзрослели и работали в колхозе. Мне приходилось и косить сено косилкой, и сгребать сено на конных граблях, а это очень опасно, особенно для детей. Пахали на волах двухлемехным плугом в колхозе. А кроме этого нужно еще убрать и свой огород. Тяжело, но мы выросли в таких условиях и в труде.

Но вот чаще стали говорить о скорой войне. В нашей деревне была семилетняя школа, а средняя была в селе Анновке в 8 км. от нас, и мне пришлось там учиться. Ходили пешком целой ватагой, утром туда, вечером оттуда. Когда я закончил среднее образование, был набор в Воронеж, в училище ФЗУ, я туда записался и учился там до конца сентября 1940 года. Потом сбежал оттуда и поступил в Россошь в медшколу. Там я учился до приближения фронта до нашего города. Пришло время сдавать экзамен. Днем и ночью через наше село шли громады фашистских самолетов на Сталинград. Там все выше поднимался черный дым, горели запасы нефти и бензина в баках. Все время отступали за Дон наши войска. В колхозе спешно заканчивали уборку хлеба, молотили, прятали хлеб. Эта жуткая картина страшила и угнетала всех. Два раза мы с моими сверстниками ходили в военкомат, просили, чтобы нас призвали в армию, но нас отправляли обратно домой, мол, «вы еще не доросли, когда надо будет, вас позовем». Когда мы были в медшколе на экзаменах, нас и забрали в военкомат.

Армия

В армию нас отбирали со средним образованием, так как готовили отправить в какое-либо военное училище, но обстановка была такая, что для учебы времени не было. На востоке идет битва за Сталинград, на западе – паническое отступление наших. Со стороны Ростова немцы прут – какое там училище! Собрали нас в какой-то станице ближе к Дону и стали обучать военному делу. Там мы были, пока не окружили Сталинград и немцы не начали отступать. Тогда нас вооружили и повели в сторону Харькова. Мы шли и учились военному делу. В Харькове ночью немцы высадили воздушный десант и окружили город. Так мы оказались в кольце. Много техники нашей стояло на улицах Харькова без горючего. Поднялась паника, ночью никого не видать, большинство шедших со мной и вся наша часть в темноте растворилась. А немецкие десантники с парашютами садятся чуть ли не на головы и расстреливают всех из автоматов. Командование наше куда-то пропало. У нас нет ни командиров, ни карты. Я остался один возле тракторного завода. Куда бежать – не знаю. Все мои товарищи куда-то вдруг пропали. Кто-то попал к немцам в плен, кто-то решил прятаться, но их всех нашли немцы позже. Вижу – идут три красноармейца с оружием, думаю – эти к немцам в плен не пойдут. Я попросился с ними пробираться через р. Донец, где наши заняли оборону. И так я с ними пошел, а идти до Донца 45–50 км. Это был март месяц, снег становился мокрый и топкий. Идти было тяжко, да еще и ночью, а сзади слышались раскаты и взрывы снарядов, бомбежки и пулеметной стрельбы. Все хотели кушать, я больше суток не держал кусочка хлеба во рту, сил шагать дальше нет. И вдруг видим – на дороге стоят сани и лошадь. Оказалось, это не лошадь, а итальянский мул. В санях лежали ящики с консервами в жестяных банках. Мы сразу набросились на них, но открыть нечем. Там была советская тушенка, немецкие консервы и французские плоские консервы с ключами, которыми при повороте можно свободно открыть банку. Ну мы, конечно, набрали больше тех, которые с ключами, остальные нужно открывать ножами, а их у нас не оказалось. Я раскрыл несколько русской тушенки об острые концы саней и пальцем поел. Но в дорогу я тоже нахватал побольше французских плоских консервов, и когда мы обнаружили в них… лягушек без лапок, нас стало тошнить. И мы вынуждены были выбросить всё и жалели, что не взяли русских тушенок. Но мы уже далеко отошли от саней и возвращаться уже было поздно. Уже рассветало, и мы подходили к Донцу. На реке почему-то был красный лед. Оказалось, вверху по течению были бои прямо на реке, и кровь солдат просочилась по льду по всему Донцу.

Так мы добрались до первой советской части. Здесь нас сформировали в соответствующие подразделения. Позже мы, молодые ребята, услыхали, что идет набор в танковую школу, и записались туда. Учиться долго не пришлось, военное положение страны требовало больше вооружения и военной силы. Все военные школы проводились ускоренным методом. Топтаться на месте – смерти подобно, когда Сталинград в клещах врага и многие промышленные центры страны оккупированы врагом. До мая месяца мы до позднего вечера тренировались под руководством опытных инструкторов. Обучались мы на танковых курсах на Донце, у города Волчанск. Нас, курсантов, отправили группой на машинах ближе к Белгороду, где мы оформлялись в свои части. Здесь же мы и получили свои машины. Такие же «тридцатичетверки», на которых мы учились, только новенькие, с длинными стволами. При выпуске мне комиссия присвоила звание старшины. Смотрели оценки при учебе и практические показатели