Академия преемников. Яга против! - Александра Логинова

кого спрашивать. Визжащая русалка схватилась за горящее плечо свободной ладонью, отцепившись от моего рукава. Яростно искривленный рот слал отборные проклятья, перемежаясь воем и призывными криками подругам.

— Коли та свята трава, что нечистого гоняет, под подол русалке канет, пособит открыть глаза, — приговаривала я, охаживая нежить пучком зелени.

Разбегающиеся девы поскальзывались на собственных лужах, уворачиваясь от серебристо-зеленых листьев. Особо упорная нахалка, ловко нырнув за спину, попыталась схватить меня за шею, но кто сказал, что ведьмы беззащитны?

— Пардон, мадемуазель ундина, вам пора упокоиться, — один удар золотого меча и визжащая голова покатилась по полю.

— Вовремя, — героев нужно награждать очаровательной улыбкой. — Будь добр, подари мне одну из них.

— Что угодно для дамы сердца, — шутливо поклонился змей, ударом хвоста подсекая очередную продажную овцу, скалившуюся гнилыми зубами.

Понятия не имею, как он умудрился совмещать животную и человеческую ипостаси, я просто не успевала отличить мелькание чешуи от блеска драгоценного оружия.

Две истерички, ощерившись и подвывая, бросились на меня сзади, но я влепила каждой по заговоренной искре в лоб, припечатав смачными плевками. Получи, фашист, гранату! Черепа русалок задымились, будто изнутри вспыхнул нефтезавод, и пошли трещинами, осыпаясь пеплом. Жаль, это не остановило других.

Противниц осталось мало, но они пытались добраться до моего горла и разорвать его с особенным рвением. Чересчур умная и развалившаяся барышня попыталась дотянуться до воды и черпнуть из нее силу, но корявая лапка свалилась в болото, отсеченная по локоть.

Пучок зелени изрядно пожух, поэтому ни капли не сомневаясь, я пихнула его в пасть последней преступнице, долбанув снизу ладонью по челюсти. Лязгнув остатками клыков, русалка выпучила глаза, замычала и принялась раздирать собственные щеки в надежде добраться до жгучей отравы.

— Мадемуазель, вы очаровательны, — воркующе раздалось сзади. — Ваши волосы похожи на шелк, а осанке позавидует королева.

Я стремительно обернулась и зажала себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

Загипнотизированная русалка затаила дыхание, вслушиваясь в журчание полозовых комплиментов, стараясь дышать через раз, пока он обходил ее сзади, заключая в кольцо рук.

— Позвольте преподнести вам маленький подарок, оттеняющий вашу красоту? — между пальцев мелькнула холодная искорка и свесилась на грудь очарованной преступницы.

— У-а-а-а-а-а! — заверещала русалка, едва освященный крестик коснулся остатков ее кожи.

— Не нужно так прыгать от счастья, дорогая, — укоризненно произнес змей, пригвоздив нежить к земле.

Кожа мокроногой дымилась, сама она визжала на ультразвуке, но выбраться из цепких рук вуира не могла. Я даже чуть пожалела дурочку, пока она не попыталась провернуть фокус с плевком в мою сторону. Врезав кулаком по наглой опухшей роже, я брезгливо пнула остатки ее подельниц, расчищая пространство. Спалить бы все, к едрене-фене, но тут слишком много улик.

— Сейчас я задам тебе вопрос и если ответишь — развею твое посмертие безболезненно. Попробуешь солгать или отмолчишься — пожалеешь, — честно предупредила я.

Девка зашипела, протянула ко мне когтистые руки, но покорно спрятала их, получив плоской стороной меча по маникюру. Кажется, ей все еще льстило, что целый змейский царевич стоит позади нее и не брезгует касаться оголенных плеч. Оголенных — в прямом смысле слова, кожи и мышц на них не было.

— Кто надоумил вас выращивать травку на этом болоте?

— Н-ни-к-то, — забулькала разложившаяся глотка. Язык ворочался с трудом и почти мертвая русалка закатила глаза, напрягая мышцы речевого аппарата.

— Лжешь, — констатировала я. — Не обижайся.

Помимо красного и желтого огня, существует высший — белый — огонь, стирающий не только остатки человеческого тела, но и суть, душу, если угодно. Увидев на моей ладони танцующий ослепительный лепесток, русалка задергалась и расцарапала себе ребра, торчащие обломками костей из груди.

— Последний шанс. Говори.

— Н-не над-д-доу-м-мили. Р-ра-з-з-ре-ш-ш-шили, — еле внятные звуки посыпались из преступницы, складываясь в любопытную картину.

— Кто разрешил?

— Он-ни. С-с-каз-з-зали, пос-с-сле дела мож-жно, ч-ч-чтобы вы-с-сшие не узнали.

— Не узнали о том, что вы тут барыжите на своем товаре, или о том деле?

— Не-п-поняла, — воспаленные зенки расширились и обалдевшая нечисть уставилась на меня во все глаза. — Не-з-знаю.

— Допустим. А что за дело?

— Н-нельз-з-зя. Н-нельз-зя, — заскребла она когтями руки Арсения, от чего он скривился, но виду не подал.

Ежу понятно, что русалки — прикрытие, лежащее на видном месте. Вероятно, мы должны были пристукнуть мокроногих и дело с концом, спалив береговую линию болота, после чего уйти довольные. Значит, жечь ничего нельзя, а вот осмотреться нужно.

— Выходит, нам нельзя пойти осматривать болото?

— Нель-з-зя, — согласно моргнула нежить, покосившись вправо.

— А куда больше нельзя: направо к лесу или направо вглубь болота?

— Вглубь с-с-совс-сем нельз-зя, — покивала она, заискивающе улыбаясь. Крест продолжал жечь русалку, дымившуюся уже отовсюду.

— Программы защиты свидетелей у нас нет, поэтому я дам тебе выбор: быстрое умерщвление или возможность сбежать так далеко, как только сможешь. Ни от кого защищать я тебя не планирую, так что исчезнув из моего поля зрения ты заботишься о себе сама.

Нечисть взвизгнула от восторга, показывая всем своим видом согласие сбежать и больше никогда не попадаться. Я велела другу прекращать пытку серебром и осмотрелась. Кривая топкая тропинка вилась по правому берегу, уходя в тяжелую сырость, пронзающую до костей. Идти туда, где может поджидать ловушка — глупо, но не идти глупо вдвойне.

— Мадемуазель, приятно было пообщаться, — крестик исчез с обугленной груди дурной нежити, и та, теряя на ходу ошметки мяса и сухожилий, рванула в воду.

— Давай сюда руки, — вздохнула я.

Мужские ладони были покрыты черными вспухшими царапинами, расползающимися, как псориаз, кое-где уже начал скапливаться гной. Черт! Промыв царапины все той же освященной водой, я дождалась, пока воспаление спадет и кожа змея приобретет нормальный цвет.

— Спасибо! — приобнял он меня здоровыми конечностями, оплетая, как самая настоящая змея. Хотя почему как?

— Пожалуйста, — тихонько рассмеялась я в ворот рубашки, пахнущей дорогой туалетной водой.

Минутка тишины и спокойствия показалась роскошью на фоне необходимости расцепить успокивающие объятия и топать разбираться с таинственным секретом накуренного болота.

— Я же говорила, что они заняты нежитью! А ты все: «Не пойми чем, не пойми чем»!

Пространство на секунду полыхнуло, и я приподнялась на носочки, силясь разглядеть из-за чужого плеча незваных гостей. Одетая в легкое платье богиня, брезгливо приподымала подол, между тем с интересом поглядывая на останки нечисти, разбросанные по топи.

— Вы чего тут? — меня отпустили и я на секунду пожалела о потере тепла. Ночью было холодно и сыро.

— Ничего, — с ледяной любезностью ответил Кощей, смотря на меня с глухой злобой и безнадежной тревогой.

Да что с тобой такое, умертвленец? Аж обратно спрятаться за Сеньку захотелось от этого тяжелого буравящего взгляда. Бр-р-р, мороз