Исчезнувшая в полночь - Джейк Андерсон

В числе прочего управляющих отелем обвиняли в том, что они не следили должным образом за доступом на крышу и к цистернам с водой.

В ответ адвокаты Cecil заявили, что «покойная [Элиза Лэм] сама проявила халатность и неосмотрительность». Позже защита фактически назвала халатными самих истцов, родителей Элизы.

Адвокатам Лэмов пришлось оформлять специальное ходатайство, поскольку они подавали в суд на отель Cecil, а не отель Stay On Main — так его официально переименовало руководство, после того как дело Элизы привлекло внимание журналистов. Спустя почти столетие дурной репутации управляющие наконец решили подправить имидж отеля… сменив название.

Эми Прайс, директор отеля, подтвердила под присягой, что 28 января Элиза заселилась в общий номер 506В и должна была съехать 1 февраля. Сотрудникам отеля, заявила Прайс, поступили жалобы от соседок Элизы на ее странное поведение, и 31 января Элизу перевели в отдельный номер на том же этаже.

Далее Прайс заявила, что водяные цистерны управляются системой, чье действие основано на силе гравитации — вода закачивается в них снизу, из городского водопровода. Цистерны, расположенные на северном краю крыши отеля, «труднодоступны», и гостям подходить к ним запрещается. И Прайс, и главный инженер Педро Товар отметили, что попасть на крышу можно только по пожарным лестницам и по внутренней лестнице, ведущей с четырнадцатого этажа на пятнадцатый. Дверь на внутреннюю лестницу оборудована сигнализацией, которая, будучи активирована, издает громкий звук, не услышать который невозможно.

Если верить администрации отеля, ни в январе, ни в феврале 2013 года эта сигнализация не включалась ни разу. Прайс заявила, что ей не было известно о случаях проникновения постояльцев на крышу.

Педро Товар, проработавший в отеле тридцать лет, рассказал о трудностях доступа к цистернам.

«Цистерны стоят на платформе, возвышающейся над крышей примерно на четыре фута, — сообщил он. — Чтобы добраться до них, необходимо подняться на платформу по лестнице, а затем протиснуться между цистернами и водопроводным оборудованием и добраться до другой лестницы и по ней залезть на цистерну, имеющую десять футов в высоту. Все цистерны плотно закрыты тяжелыми металлическими крышками размером примерно восемнадцать на восемнадцать дюймов».

Вслед за этим Товар заявил, что он сопровождал следователей и полицейских кинологов во время осмотра каждого этажа и крыши. Товар сказал, что полицейские обыскали крышу, но никто не забирался на цистерны и не заглядывал внутрь. Это важная деталь, поскольку она подтверждает, что следователи и кинологи действительно были на крыше. Но не будем забывать о расхождениях в отчетах относительно того, была ли закрыта крышка цистерны, в которой нашли Элизу. Сантьяго Лопес, рабочий, обнаруживший тело, заявлял, что она была открыта.

На досудебных слушаниях адвокаты семьи Лэм в противовес ходатайству адвокатов Cecil об упрощенной процедуре судопроизводства представили заявление Брэда П. Аврита, гражданского инженера-строителя.

Проведенный Авритом анализ позволил заключить, что область крыши отеля Cecil представляла опасность для постояльцев, особенно с учетом того, что они годами проникали туда и оставляли граффити, что совершенно очевидно. Аврит заявил, что крышки цистерн «не были оборудованы никаким запирающим механизмом», а отель не мог дать гарантии, что к цистернам могут добраться лишь специально обученные сотрудники.

«Человек, который намеренно ли, нечаянно ли проникнет внутрь вышеупомянутой цистерны, — заявил Аврит, — не обнаружит внутри перекладин, лестниц и т. п. То есть он окажется в замкнутом пространстве, из которого никак невозможно безопасно выбраться».

Ненадежное устройство крышек цистерн также «создавало потенциальную угрозу для всех находящихся в здании лиц, поскольку в случае намеренного загрязнения воды она могла попасть во все комнаты».

Далее Аврит отметил три критических момента, проливающие свет на ситуацию с крышей: во-первых, к цистернам вела деревянная лестница, которая в день инцидента была на месте; во-вторых, в местах прохода на крышу отсутствовали камеры видеонаблюдения; и в-третьих, вполне возможно, что сигнализация на внутренней лестнице не была исправна.

Одной из самых серьезных проблем для Джона Лордана — и для меня — был тот факт, что полицейские собаки ничего не учуяли на крыше. Достаточно одного контакта ДНК с поверхностью, чтобы запах закрепился на несколько недель. Однако полиция Лос-Анджелеса ничего не нашла. Ни отпечатков пальцев, ни запаховых следов.

Джон назвал это «огромной зияющей дырой». Как можно исключить версию преступления, если невозможно проследить путь Элизы на крышу? А если невозможно найти свидетельства того, что она поднялась сюда, касалась чего-то руками, как вообще можно быть уверенным, что она выбралась на крышу самостоятельно?

Нельзя исключать версию преступления только потому, что на теле отсутствуют очевидные повреждения, заявлял Джон. Элизу могли заставить выйти на крышу под дулом пистолета, ничего не касаясь. Или ее могли убить где-то и принести туда.

Еще труднее понять то, как детективы, поднявшись на крышу, могли не осмотреть цистерны. Чтобы оценить всю абсурдность ситуации, достаточно взглянуть на крышу и увидеть, что кроме цистерн там практически ничего нет. Подсобка, цистерны — и все. Спустя четыре или пять дней после исчезновения Элизы следователям не могло не прийти в голову, что они, скорее всего, ищут труп.

«И это заставляет задуматься, — без смущения заявил Джон в своем видео, — обыскивали ли вообще полицейские крышу».

Вместо нормального расследования, утверждал он, получается логическая закольцовка — практически тавтология — в исполнении следователей и коронеров: следователи утверждают, что смерть наступила в результате несчастного случая, основываясь на том, что обнаружили коронеры, а коронеры утверждают, что смерть наступила в результате несчастного случая, в изрядной степени основываясь на том, что говорят следователи.

Внутренний конспиролог Джона не мог не считать странным то, что три главных свидетеля во время дачи показаний последовательно утверждали, что полицейские не осматривали цистерны. Это выглядело так, словно все они были заодно и выгораживали друг друга.

По крайней мере в одном Джон был определенно прав. Если и был какой-то шанс, что всплывет новая информация, то произойти это должно было во время гражданского процесса.

Я дал себе обет добраться до зала суда.

Я гадал, будут ли присутствовать на процессе родители Элизы. Мне было больно думать о них, представлять, в каком аду они оказались. Мне хотелось поговорить с ними, услышать их мнение о том, что произошло с Элизой, однако я не хотел их беспокоить. Хотя посвященные истории Элизы статьи и видео исчислялись тысячами, в прессе не было ни одного интервью с ее отцом, матерью или сестрой.

Но я не мог не задаваться вопросом: считает ли семья смерть Элизы несчастным случаем? Когда в таких делах родные жертвы