Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

КПСС, который констатировал, что социализм в СССР одержал полную и окончательную победу, а поэтому Советскому Союзу осталось только развернутым строем двигаться в сторону райского общественного уклада, известного человечеству под термином «коммунизм». Логическим развитием идей предыдущего съезда стал XXII съезд КПСС, состоявшийся в октябре 1961 года. На XXII съезде была утверждена новая Программа КПСС, нацеленная на построение коммунизма. Выступая на съезде, Хрущев заявил, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».

Страна переживала эйфорию «оттепели». Наступившая после XX съезда КПСС и разоблачения так называемой «антипартийной группы» в составе В. М. Молотова, Л. М. Кагановича, Г. М. Маленкова и примкнувшего к ним Д. Т. Шепилова, эта «оттепель» создавала иллюзию невозможности возврата к прошлому, порождала надежды на лучшее будущее. В то же время, нацеленность на повышение уровня жизни, на демократизацию общества, на перерастание государственного управления в общественное самоуправление поднимала экономическую и политическую активность широких слоев народа.

После пуска на Невинномысской ТЭЦ первого генератора в 1960 году стало очевидно, что ее проектной мощности (260 МВт) недостаточно для покрытия дефицита электроэнергии в Ставропольском крае. Покрыть этот дефицит можно было лишь соответствующим приростом генерирующих мощностей. Тогда было принято решение: увеличить мощность ТЭЦ путем установки конденсационного оборудования (6 блоков по 150 МВт). Так ТЭЦ превратилась в ГРЭС. Первый блок 150 МВт был пущен 22 июля, а второй — 13 декабря 1964 года. Всего же до 1970 года было смонтировано шесть блоков, и установленная мощность Невинномысской ГРЭС достигла 1060 МВт. В 1972 году на ГРЭС была введена первая опытная парогазовая установка (ПГУ) мощностью 200 МВт. Последним был смонтирован и включен в работу противодавленческий турбоагрегат № 5 мощностью 100 МВт (на части ТЭЦ).

В настоящее время Невинномысская ГРЭС является одной из крупнейших электростанций РАО «ЕЭС России», которая стабильно поставляет электрическую энергию на федеральный оптовый рынок и снабжает тепловой энергией промышленно-коммунальных потребителей города Невинномысска. Установленная электрическая и тепловая мощности Невинномысской ГРЭС составляют соответственно 1270 МВт и 910 Гкал/час, что ставит электростанцию в разряд объектов федерального значения (второе место после Новочеркасской ГРЭС) и отводит ей важную роль в энергосистеме Северного Кавказа.

Служба релейной защиты Ставропольэнерго работала динамично и целеустремленно. Нас не удивляли и не заставали врасплох постоянные, сроком от одной до трех недель, командировки по объектам энергосистемы, скрупулезная обработка в Пятигорске собранных материалов и подготовка необходимых расчетов по релейной защите и системной противоаварийной автоматике. Мы чувствовали себя трудолюбивыми дехканами, которые ежедневно мотыжат свой клочок земли, где все им знакомо до отдельного комочка и тоненькой былинки, где с каждым новым шагом открываются новые, неизвестные ранее, характеристики обрабатываемой нивы…

В зону обслуживания Ставропольской энергосистемы, помимо Ставропольского края, входили Карачаево-Черкесская автономная область, Кабардино-Балкарская и Калмыцкая АССР. В этом обширном регионе, как и на всех необъятных просторах Советского Союза, осуществлялся Государственный план электрификации сельского хозяйства, шла неустанная работа по строительству электрических сетей с подстанциями.

С каждым днем расширялся фронт нашего участия в общих делах и свершениях. Нам приходилось вплотную заниматься наладкой и переводом на напряжение 110 кВ оборудования на Свистухинской ГЭС, наладкой и подготовкой к пуску двух агрегатов по 15 МВт на Егорлыкской ГЭС, монтажом и наладкой средств телемеханики для телеуправления и телеизмерений Баксанской ГЭС и подстанцией «Нальчик» с пульта подстанции «Машук». Мне было жутко интересно осуществлять ввод в эксплуатацию систем телеуправления Свистухинской и Сенгилеевской ГЭС с подстанции «Западная — Ставрополь». Останавливаться не хотелось, да это и не позволяли ни ритм времени, ни производственная необходимость, ни собственное желание выполнить работу как можно качественнее. Работать было легко. Каждый день был для меня полон ожидания чего-то значительного и радостного.

Помимо производственной деятельности, меня всегда привлекала и захватывала общественная работа. Тогда было просто принято проявлять себя на общественном поприще: во всех характеристиках общественная активность человека отмечалась особо и несла ключевой смысл. Она свидетельствовала о правильных жизненных устремлениях, нравственной полноценности, идеологическом соответствии. Но в моем стремлении к общественной работе не было заранее определенной цели, выверенных «за» и «против» — просто я без этого не мог полноценно жить и работать. Мне еще хотелось переворачивать горы, если они стояли на моем пути, и изменять русла рек, если по воле природы они текли не в том направлении.

В 1960-е годы ряды ВЛКСМ еще не были заражены прагматическим карьеризмом, а искреннюю убежденность в правильности социалистического пути еще не сменила тяга к заграничным вещам и путевкам, которая проникла в молодежную среду спустя десятилетие. Комсомол был племенем молодым, здоровым, горячим и вполне управляемым. Я ничуть не раскаиваюсь в своей принадлежности к этому племени, о чем свидетельствуют сорок семь лет, осмысленно прожитых мною после вступления на комсомольскую стезю.

В конце 1960 года меня избрали секретарем комсомольской организации Ставропольэнерго, насчитывавшей около двадцати пяти комсомольцев. Ранее эта организация была не на лучшем счету: ее критиковали везде и всюду. Но спустя некоторое время ситуация изменилась, и наша организация стала одной из лучших. Вскоре меня избрали членом бюро Пятигорского городского комитета ВЛКСМ, а в 1962 году — членом бюро и внештатным секретарем горкома ВЛКСМ. Я стал своим человеком в краевой и городской комсомольских организациях, в коллективе РЭУ Ставропольэнерго. У меня появились новые друзья среди секретарей и членов бюро горкома, первичных организаций ВЛКСМ. Мы бережно храним ростки дружбы, взращенные на комсомольской ниве. Долина памяти, где уже не одно десятилетие эти ростки дают буйные побеги, никогда не покрывается туманом.

Особое место в моей памяти занимает первый секретарь Пятигорского горкома ВЛКСМ Борис Кудряшов, выпускник Пятигорского фармацевтического института. Когда мы познакомились, он был уже пять лет как женат, имел дочь. Природа, стремящаяся к совершенству, всегда находит, в ком выплеснуться искрометным фонтаном, удивляющим всех вокруг. Таким был Борис. Будучи интеллигентным до мозга костей, он любил пофилософствовать, но при этом не выглядел занудой и крючкотвором. Он умел говорить с каким-то особенным, притягательным юмором, вызывая порой напускное недовольство своей половины. Смешные ситуации, в которые Борис часто попадал, помогали нам лучше разглядеть искрящиеся грани его личности, живую динамику его настроений и чувств. Он был честным и прямолинейным человеком. Правда, прямолинейность часто мешала ему устанавливать взаимоотношения с вышестоящим комсомольским начальством. Кудряшов так и остался для меня неразгаданной до конца персоной.

Все должности в Пятигорском городском комитете (вплоть до первого секретаря) прошел другой близкий мне человек — Михаил Давидович Соляр, толковый организатор, глубокий психолог и милый товарищ. Он окончил Пятигорский государственный педагогический институт по специальности русский язык, литература и история. Вместе с мамой, работавшей санитаркой в санатории, Миша жил в Кисловодске в неказистом