Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

и своей железной мотивацией не оставляют места для сомнений. Но иногда в длинной цепи причинных связей нам не хватает одного какого-то звена, которое помогло бы соединить края разорванной полосы. Так было и в тот раз.

Роль главного обвинителя на собрании узурпировал Самущенко. Взяв слово, Иван Михайлович предупредил, что сильно волнуется, поэтому будет читать свое выступление по заранее заготовленному тексту. Сбивчиво перечислив самые разные факты и фактики, он с плотоядной радостью акцентировал наше внимание на «главных недостатках» управляющего: «не прислушивается к мнению своих заместителей», «груб с подчиненными», «не вписался в коллектив». Не менее хлесткие обвинения содержались и в других выступлениях.

На Кустова словно вылили ушат грязи. После выступления каждого очередного коммуниста тучи над головой управляющего становились все чернее и чернее. Игра велась по-крупному. Собрание будто бы доказывало, что здесь под одним сводом собрались антагонисты, озабоченные не улучшением дел на своем участке и не предлагавшие ничего, чтобы эти дела поправить. Во всех недоработках виноватым был один — управляющий.

Я, конечно, понимал, что у каждой профессии есть свое надоедливое однообразие. Кому, как не кузнецу, ненавидеть свой молот. Люди устают от работы, даже от общения друг с другом, особенно если это общение вынужденное, неприятное. Чтобы разрядиться, они готовы на все, даже на самопожертвование, если им указать объект, на который следует направить свою негативную энергию. Но в данном случае все было похоже на грязную драку, когда на темной улице пьяные хулиганы вдохновенно избивают ногами случайно задевшего их прохожего. Мне показалось, что критиковавшим Александра Петровича было уже трудно удержаться, и они неслись под откос точно так же, как несется туда скоростной автомобиль, у которого внезапно отказали тормоза.

Я внимательно наблюдал за Кустовым. Казалось, что он должен был испытывать чувство человека, который, поднимаясь в темноте по шаткой лестнице, не знает, что ставит ногу на ступень, которой нет. Но Александр Петрович, словно разгадав намерения своих оппонентов, не стушевался, не спрятался в спасительную раковину обиды и не стал метать громы и молнии, как это сделал бы другой, менее мудрый руководитель.

Новый управляющий оказался не простым орешком. Он понял, что «баксанская команда» сколотила на собрании абсолютное большинство и держит козыри в своих руках. Достойно выдержав лавину необъективных и беспочвенных обвинений, обрушившихся на него так же неожиданно, как ранней весной сходят снежные массы, накопившиеся в горах Большого Кавказа, он взял слово. Спокойным голосом Кустов выразил благодарность за критику и пообещал сделать из нее выводы.

— В первую очередь, — сказал он, оглядывая аудиторию взглядом уверенного в себе человека, — я, как справедливо настаивали многие коммунисты, принял решение еще больше усилить требовательность к каждому сотруднику, которую прошу не путать с грубостью и жесткостью. Между этими понятиями такая же зависимость, как между формой бутылки и вкусом коньяка.

Глядя на Александра Петровича, произносившего эти слова, было бы нелепо утверждать, что огонь, которому ничто не препятствует, не может сжечь дом. Кустов сделал паузу. Она длилась всего секунду, но за этот миг он, словно искусный шахматист, как мне показалось, успел обдумать все ходы, с помощью которых собирался перехитрить присутствовавших. В его глазах появился жесткий металлический блеск, а губы плотно сжались. Затем он произнес:

— А доброта, уважаемые коллеги, — не рукомойник в столовой, где позволено мыть руки каждому. Ее можно отдавать только тем, кто испытывает в ней нужду.

Когда наступила очередь обсудить фамилии кандидатов, вносимые в список для голосования по составу парткома РЭУ, Кустов с обезоруживающей искренностью попросил у собрания самоотвод. И мотив выдвинул совершенно убедительный.

— Являясь членом Пятигорского горкома КПСС, — сказал Александр Петрович, — я считаю, что партком управления Ставропольэнерго должен быть, во-первых, независимым от управляющего и, во-вторых, больше проявлять самостоятельности в усилиях по повышению эффективности работы аппарата РЭУ.

Речь управляющего произвела эффект разорвавшейся бомбы. Все увидели перед собой не мальчика для битья, а опытного мужа, великолепного стратега и мудрого философа. «Баксанцам» не удалось загнать Кустова в лабиринт из красных флажков, туда, где маячила фигура бьющего без промаха охотника. Всем своим хладнокровным видом он словно бы говорил: «Это участь умных людей: большую часть жизни своей проводить с дураками, — а какая их бездна у нас!» Кустов выиграл бой местного значения, а вместе с ним выиграла энергетика Ставрополья.

В противовес «баксанской» группировке Кустов стал сколачивать свою команду, преимущественно делая ставку на молодежь. В этот период в состав Ставропольской энергосистемы как раз вливалась сельская энергетика, велись работы по созданию Ново-Троицких, Светлоградских, Прикумских, Кабардино-Балкарских, Карачаево-Черкесских, Восточных, Западных и Центральных электросетевых предприятий. Кавминводское предприятие электрических сетей, ранее входившее в Ставропольсельэнерго, теперь стало его структурным подразделением. В его состав из большой энергетики была переведена Кисловодская ТЭЦ.

Кустов ставил на эти предприятия руководителей с высшим образованием, как правило, из числа тридцатилетних инженеров, уже поработавших на определенных должностях в электроэнергетике. В дальнейшем они стали своеобразным кадровым ядром, вокруг которого происходило формирование руководящей элиты Ставропольской энергосистемы.

Ставропольэнерго была одной из многочисленных энергосистем страны, располагавших огромной системообразующей и распределительной сетью. Электрификация края шла большими темпами. Для этого нужны были высокоподготовленные специалисты, которые бы одновременно являлись руководителями и организаторами производства. В Центральные электрические сети пришли молодые и энергичные Анатолий Сергеевич Федотов и Иван Иванович Левченко, сменившие ветеранов Баксанского энергокомбината Григория Григорьевича Александрова и Шахно Абрамовича Бунина.

Энергетика Кабардино-Балкарской автономной республики и Карачаево-Черкесской автономной области была представлена своими предприятиями электрических сетей. В их организации приняли участие опытные специалисты, ранее работавшие в большой и сельской энергетике. Кабардино-Балкарское предприятие возглавляли: директор — Яков Убадзович Боциев, заместитель директора — Мухажид Сагидович Кушхов, главный инженер — Николай Григорьевич Кречетов. Впоследствии это предприятие долгое время возглавлял М. С. Кушхов, много сделавший для его развития.

В создании Карачаево-Черкесского предприятия электрических сетей активное участие принял его первый директор Геннадий Андреевич Исаков. Заместителем у него работал Александр Федорович Дьяков — заслуженный энергетик Карачаево-Черкесской республики, мой брат.

Центр Ставропольской энергосистемы находился в городе Пятигорске. А в краевом центре — городе Ставрополе — располагались Западные электрические сети, директором которых был Анатолий Яковлевич Куприк, а главным инженером — Николай Иванович Елизаров.

На засушливом северо-западе края, в городе Буденновске (ранее город Прикумск), располагалось аналогичное предприятие Прикумских электрических сетей. Его создавал и был первым директором Виктор Петрович Михайлов. Вот уже более двадцати пяти лет директором этого предприятия является Анатолий Петрович Калмыков.

Баксанской ГЭС руководили Борис Аполлонович Ростенко, Иван Тимофеевич Тяпкин и Александр Борисович Каганович (через некоторое время он был переведен в Светлоградские электрические сети главным инженером, где много