90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

кто? Я отвечал – Кантур… Он – Да я не об этом. Я: – А о чем?. И только на 2-м курсе он мне ответил: – Ты – сфинкс. Что он имел в виду, я не стал допытываться. По математике я успевал нормально, хотя абстрактные исчисления мне не нравились. Мы живем в конкретном мире. Не помню на 2-м курсе или на 3-м закончилась математика. На экзамене я не выскакивал и сдавал по своей очереди. Билет оказался легкий и я ожидал очереди в одном из примеров по интегрального исчисления (что-то связано было с пределами). Заметил, меня осенило. Решить кратко, мгновенно успел несколько раз проверить на подобных примерах в этих пределах. Результат точен и великолепен. Тигран Гарич посмотрел мои первые ответы и стал ставить оценку, похвалил меня. Но когда я ему сказал о возможности решить иначе и показал решение на другом листе. Будто, кто-то укусил Тиграна: – Ты что? Ты что? Открытие думаешь сделал? Нужно тысячу раз проверить! Я: – Да я же не утверждаю, что открытие, но я проверил. Он еще больше распалился: – Хотел поставить 5, а за такое легкомыслие снижаю. И поставил 4. Я махнул на его поступок, но был удивлен, что его так возмутило. Ведь Эврика и в ванной была. Позже, на деталях машин я разработал эмпирическое уравнение для расчета плоскоременной передачи и без постепенно сближающих и показал Кораблину. Тот: – Это же прекрасно. Опубликовать! Я: – Это меньше одной страницы. ОН: – Иногда в науке одна страница дороже 200. Когда я ему рассказал о случае с Тиграном, тот улыбнулся и сказал: – Его заело, что не он первый это увидел. Вот так в науке и в жизни всякое бывает и совсем разные оценки. Один обругал, другой похвалил.

Из ППС бывали и такие, что читали конспект как пономарь, без чувств, без точки и расстановки – серость. И еще хуже, не зная как следует излагаемого вопроса. Им студенты перемешивали листы конспекта, а он на занятиях шпарили через пень-колоду. В различных справочных объявлениях кафедр против их фамилий студенты исправляли – доцент на дуб и другие выдумки (Я. П. М.). Были и такие, которые плохо говорили, их не слушали, занятия посещали 30–50 % и эти занимались другими вопросами, а не читаемой лекцией.

После окончания 1-го курса я с зачеткой поехал в Таганрог, хотел перейти в Таганрогский радиотехнический институт. Показал зачетку и удостоверение специалиста РТ и НС. Со мной побеседовал декан по теории работы вакуум. ламп и осциллографов и сказал: – «Берем тебя и студентом, и ассистентом». Когда я приехал в Краснодар в КИПП за документами, декан и приемная комиссия категорически не давали документов и уговаривали остаться. Измалков сказал: – Съездим в Батуми на практику, на море и тогда решим. Это был дипломатический ход.

Ки-ки-тайский им-импе-ра-ратор

В августе 1951 г. мой однокурсник Андрей Чистов предложил мне в Батуми поехать с ним до Новороссийска на авто «ЗИМ» с его папой (папа заведовал всеми торговыми базами края), а с Новороссийска морем на пароходе. С нами поехали Женя Бабич и Борис Шкет. Еще в Краснодаре Андрей и Бабич выпили немножко водки. Приехав в Новороссийск, мы взяли палубные билеты, Андрей – каюту. Его отец в кафе поставил нам на четверых чекушку. Мы выпили и закусили. Андрей потребовал еще: – «Давай еще, а то „попишу“». Андрей учился хорошо и отлично. Имел отдельную комнату с большим двухтумбовым письменным столом. На столе человеческий череп головы с дырой на макушке, куда Андрей втыкал финки, карандаши. Андрей разыгрывал из себя то ли «янки», то ли жука, много знал и употреблял в разговоре термины мафиозного или блатного мира, отца называл «пахан».

После выпивки и закуски мы поднялись на палубу «Колхиды». Вещи (сменное белье) оставили в каюте Андрея, а сами на палубу. Андрей и Бабич под действием то ли выпитого, начали цепляться к девчонкам (пассажиркам). Я не знаю, как с нами оказался Бабич? Учился он скверно, сильно заикался и преподаватели стали ему положительные оценки, проявляя гуманность. Бабичу нравилось быть вассалом у Андрея и следовать его нагловатым поступкам. Внешность его какая-то искаженная, болезненная, худой, угловатый. Лицо отталкивающее, зубы неровные. Девчонкам он не нравился. Если приставания Андрея вызывали и любопытство и интерес, от Бабича они шарахались. Среди девчонок оказалась дочь пом. капитана по пассажирской части. То ли он сам увидел их пьяное и неприличное поведение, то ли кто пожаловался, он позвал несколько моряков и приказал навести порядок: – «Высадите на берег». Моряки «под ручки» и к трапу. Андрей без возмущения: – «Обратно тоже будете вести или понесете?». Отец Андрея не уезжал до отплытия. А Бабич испугался всерьез. Каким-то образом, со всех сил, сопротивляясь морякам, он засунул руки и голову в петлю цепей перил трапа, заливаясь ручьями слез из глаз и даже из носа), плачущим голосом орал: – «Ку-ку-да Вы меня та-та-щите? Вы знаете, кто я, я – такой. Я! Я! Ки-ки-тайский им-импе-ра-ратор!».

Конечно, тут сразу толпа пассажиров собралась, кто хохочет, кто с любопытством, кто и с сочувствием. У Женьки под глазами синева, из глаз струи и град слез, со рта хрип. В общем, театр. Толпа уговорила пом. капитана оставить и посадить в карцер. Андрей ответил: – Посадите нас в мою каюту для успокоения. Это и было принято. С этого часа у Женьки Бабича появилась, более часто употребляемое имя – китайский император до самого окончания института и после.

В Батуми

В Батуми мы прибыли без приключений. Нас встретило руководств практики от Батумского завода чаезавялочных машин. А Чистова Андрея встретила его мама, которая для любимого сыночка уже сняла и обставила комнату, отдельную, прилетев заранее самолетом. Руководитель практики отвел нас к другу на улицу им. Цхакая по разным сторонам улицы, где поселил в двух домах, почти напротив друг к другу по 4 чел. в каждом. Оставив вещи, сразу же пошли ознакомиться с заводом, его цехами и распорядком практики. Затратив на обход и ознакомление с заводским хозяйством около двух часов, руководитель привел нас в уютную комнату с несколькими старыми шкафами с газетами и журналами, технической литературой по профилю завода. На стенах портреты вождей и картины и, объявил, что на сегодня достаточно. Завтра к 10–00, чтобы были в этой комнате без опозданий. А сейчас по своим квартирам устраиваться. Все вопросы – завтра. По городу не спешите бегать. Я завтра Вас ознакомлю с городом. Эта нам очень понравилось и на другой день мы все явились как штык у Суворова. В 10.00 в кабинет,