Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

той очаровательной гримаске, что она изобразила, генерал понял, что не всё просто в этом дворце. Впрочем, как и во всех остальных дворцах, в которых ему довелось побывать. Он и вспомнить не мог, в каком из дворцов не было интриг, соперничества или даже ненависти.

А Оливия украдкой взглянула на дверь в столовую, не ту, через которую входил генерал, а на парадную, и потом произнесла негромко:

— Давайте уже сядем за стол.

Генерал, подходя к столу, заметил, что посуда на нём дорогая, красивая, серебро и золото, дорогое стекло, вот только… это ему показалось странным, что она вся как будто собрана из разных сервизов — у маркграфини тарелка из серебра была побольше, его тарелка была меньше и от иного мастера.

И тут дом Маленов выигрывал в порядке и организации. Если уж герцог Ребенрее устраивал званые ужины, то посуда у всех была одинаковая. А потом он заметил, что и высокие бокалы для вина были разные. И подсвечники тоже.

Волков согласился и вместо лакея придвинул ей стул, а уже потом уселся и сам. И тогда она, постучав вилкой по графину, вызвала прислугу. Двери распахнулись, вошли четыре лакея — один из них был тот самый, который приглашал генерала, — и начали они подавать блюда, наливать вино. И маркграфиня сразу заметила, что гость её выбирает самые маленькие кусочки. Только попробовать, не более… Женщина внимательно следила за ним. А Волков взял одно жаренное с перцем крылышко цыплёнка, маленький кусочек говяжьей вырезки с розмарином и совсем немного хлеба отломил…

— Вы, конечно, уже поужинали? — догадалась она с заметным огорчением.

— Да, поужинал с товарищами. Вы дома, просьба Его Высочества курфюрста Оттона исполнена. Тяжкое дело завершено, нужно было отпраздновать это.

— Я заметила… — она взяла бокал с вином. — Вы очень дружны со своими офицерами, — произнесла принцесса.

— Боевые товарищи, — он тоже взял свой стакан, — люди, проверенные войнами — это лучшие друзья. Мне с ними спокойно. Я сам из их числа, — отвечает ей генерал.

— Вы их всех хорошо знаете?

Тут Волков усмехнулся:

— На войне всех видно насквозь, Ваше Высочество.

И тут она жестам дала понять лакеям, что они свободны, и дождалась, пока слуги уйдут и закроют дверь, а потом вдруг сказала серьёзно, а может быть, даже и печально:

— А вот у меня нет товарищей; товарок двух моих ближних и двух близких служанок убили Тельвисы, моя подруга оказалась предательницей, единственный истинный рыцарь, господин Альбрехт, тоже убит, — она, держа бокал и глядя на Волкова, произнесла с настоящей тоской в голосе: — Барон, я здесь абсолютно одна. У меня тут никого нет… Кроме дочерей. Никого.

И что тут мог сказать ей генерал? Он собирался уйти отсюда через неделю. Волков молчит и делает глоток отличного вина и ставит бокал на стол. Генерал выпил немало за ужином, и теперь ему лучше быть умеренным. А Оливия продолжает:

— Когда был жив муж, всё было иначе, а теперь… Теперь они делают, что хотят, я знаю… — тут она снова взглянула на дверь и стала говорить ещё тише, — что слуги за мною подслушивают и всё доносят им. Это… Это так неприятно…

Волков не всё понимал, но голос понизил тоже:

— Они? И кто же эти «они»?

И опять женщина смотрит на большую дверь и лишь после этого произносит:

— Канцлер Брудервальд, казначей Амциллер, майордом Вергель, — она помолчала и добавила: — Это Амциллер и Вергель настояли, чтобы вы не были допущены на совет. И я не смогла убедить других советников, — она вздыхает. — Они… Никто не слушает меня. Только Кримль, но он один ничего не может сделать.

— А кто этот Кримль? — интересуется Волков.

— Наш бургомистр, он хороший человек. Он мой родственник, — говорит принцесса и добавляет невесело: — Как, впрочем, и Брудервальд, — тут она поднимает на него глаза. — На совете решено наградить вас и ваших людей, барон. Людям вашим будет подарена тысяча талеров, и вы тоже будете вознаграждены.

— Уверен, что это ваша заслуга, — говорит генерал и добавляет негромко, но многозначительно: — Но я больше надеюсь на награду лично от вас, Ваше Высочество.

После выпитого за ужином невозможно просто сидеть и смотреть на эту красивую женщину и не говорить ей комплименты. Кто, интересно, смог бы?

Но женщине не до того, она пропускает мимо ушей его намёки и остаётся серьёзной, видно, ей сейчас не до игривых настроений генерала. Маркграфиня опять бросает взгляд на дверь, словно та не даёт ей покоя, а потом говорит уже тихо, едва не переходя на шёпот:

— Кримль сказал мне, а ему сказал наш маршал фон Хойслинг, что до совета — до того, как я пришла на совет, — господа советники обсуждали созыв ландтага.

«Созыв ландтага?»

Тут и у генерала испарились игривые настроения. Сразу серьёзные мысли появились в голове. И он так же тихо, как и она, спросил:

— И для чего же господа советники хотят созвать местных сеньоров?

— Канцлер хочет собрать сеньоров, святых отцов и представителей горожан по поводу… — она обдумывает следующие слова, глубоко вздыхает всей грудью, кажется, пытается не заплакать и наконец отвечает: — По поводу моего будущего замужества.

— А что же… — генерал немного растерялся; он наваливается на стол, чтобы быть к Её Высочеству поближе. — Я не понимаю. Чего же хочет канцлер? Зачем им ландтаг? Ведь вопрос с вашим вторичным замужеством уже решился и отражён в каком-то там договоре между домом императора и домом Маленов.

— Местные господа считают, что им нужно тоже участвовать в выборе моего супруга. — говорит она.

— Они недовольны кандидатом от дома Ребенрее? — теперь у него и хмель начал пропадать. — Ваш жених молод, это образованный и богобоязненный человек из знатного дома. Он будет отличным сеньором и прекрасным мужем… Что же им нужно, вашим советникам?

Тут она смотрит на него сердито. Да, именно сердито! То первый раз за всё их знакомство. То ли ей не понравилось, что он расхваливал ей будущего супруга, то ли то, что он ничего не понимает во внутренних делах Винцлау, в общем, принцесса решила всё ему разъяснить и сказала:

— Кажется, у наших сеньоров есть свой претендент на мою руку.

Волков тут ухмыльнулся: «Ах, как это мило, ну да, конечно, конечно, свой претендент, видите ли, у них есть. Да уж, у многих важных людей есть хорошие родственники, которым очень бы пошёл титул маркграфа, со всеми причитающимися богатствами». А после он спросил у неё всё так же легкомысленно:

— И что же? Кандидат от местных сеньоров осмелится перечить курфюрсту