Щегол 1-11 - Василий Горъ

пера, представлявшие окологосударственные новостные издания. Зато молодая, но уже зубастая акулка из сетевого канала «Свет и Тень» решилась обострить мероприятие — полюбопытствовала, какую сумму мне заплатили за молчание о нападении пяти Одаренных дворянок на моих напарниц, а потом завуалированно намекнула на то, что готовность брать деньги по поводу и без — признак продажности личности.

Судя по кое-каким нюансам реакции пресс-атташе на этот демарш, он вывел Цесаревича из себя. А я спокойно пожал плечами и контратаковал:

— Галина, мне кажется, что вы по какой-то причине не разобрались в сути понятия «вира». Такое бывает. Сплошь и рядом. Ибо теоретический курс, увы, не позволяет прочувствовать все нюансы того или иного понятия на себе. Зато практика помогает влет. Поэтому не покидайте автодром после завершения пресс-конференции, не подравшись на дуэли с одной из моих напарниц: да, я не дерусь с представительницами слабого пола, зато они с удовольствием ответят на прозвучавшее оскорбление и помогут вам научиться отвечать за свои слова!

— Да, но я…

— Девушка, вы выйдете на арену В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ! — грозно рявкнул наследник престола. — А ваше издание опубликует видеозапись этой дуэли. Дабы читатели поверили в его объективность…

— Ваше Императорское Высочество, это несправедливо! — заблажила «акулка».

— Ведь напарницы Игната Даниловича являются Одаренными, а я — нет!

— Я поломаю вас, не используя Дар… — равнодушно сообщила Оля. — Даю слово…

— Да, но насилие — это не…

Не знаю, что она хотела сказать дальше, но микрофон вдруг отключился, а в ряд любительницы плеснуть грязью на других с обеих сторон вошли бойцы Конвоя, добрались до Галины, не знаю, как ее по отчеству, и чрезвычайно вежливо попросили проследовать к выходу.

Как и следовало ожидать, столь жесткая реакция на оскорбление была понята в правильном ключе, и следующие минут двадцать журналисты вели себя примернее некуда. В смысле, даже самые «скользкие» или неприятные вопросы задавали так, чтобы я ненароком не разозлился. Тем не менее, я так и не расслабился. Поэтому на хамский демарш второго «героя» среагировал до того, как взбесились Воронецкие, и вызвал его на дуэль.

Здоровяк ростом за два десять и весом килограммов за сто тридцать… расплылся в предвкушающей улыбке, весело сообщил, что принимает вызов, и воспользовался своим правом определить условия дуэли:

— Деремся в течение часа, без подмен, без использования Дара и оружия до невозможности продолжать бой!

— А ведь это — реакция на вчерашнюю демонстрацию феноменальной физической силы! — внезапно заявил БИУС и, как обычно, загрузил по полной программе: — Перед боем с простецом на тебя нацепят аналоги блокираторов магии. И если под ними ты ослабнешь, значит, сила — следствие использования заклинания. Поломаешь даже такого здоровяка, как этот — значит, она является результатом постоянных изменений в организме…

…Дуэльной арены на автодроме не было, поэтому ее создали, оградив четырьмя высокоранговыми воздушными стенами некоторую часть площадки для отработки навыков экстремального вождения. На единственной трибуне, примыкавшей к ней, поместились только Цесаревич со свитой, Виктор и Таня с телохранителями, мой «ближний круг» и примкнувшая к нему Императрица, Стерлигов, Третьяков и человек пятьдесят самых влиятельных аристократов. А остальные желающие посмотреть дуэли с участием Беркутовых-Туманных столпились с трех свободных сторон и образовали море из людских голов.

Первый бой — Олин — хоть как-то оправдал этот энтузиазм: она атаковала журналистку через несколько мгновений после команды Князя, назначенного судьей, и почти полминуты превращала журналистку в мешок с дроблеными костями. При этом работала, как на тренировке, то есть, расчетливо, спокойно и… красиво, так как понимала, что запись этой дуэли будет изучаться чуть ли не под электронным микроскопом. А вот с жесткостью, на мой взгляд, слегка переборщила. Но возмущаться я и не подумал — дождался завершения схватки, поймал взгляд супруги, коротко кивнул в знак того, что доволен результатом наказания злоязыкой суки, и неспешно спустился с трибуны.

Пока живой тренажер для целителей-травматологов грузили на носилки и уносили к одному из двух реанимобилей, предусмотрительно вызванных из какой-то клиники Южного, стоял, подставив лицо теплому вечернему солнцу. Услышав свое имя-отчество, открыл глаза, обнаружил, что здоровяк успел занять противоположную «стартовую» метку, снял верх костюма автогонщика и поднял руки. Чтобы судье было удобно крепить на моем торсе что-то вроде «паутинки» с металлическими бляшками в точках пересечения некоторых нитей.

Эффект аструмовой блокировки почувствовал еще до того, как Князь защелкнул боковые замки, и мысленно усмехнулся: до начала тренировок с ее продавливанием эта «паутинка» наверняка «отключила» бы мое ядро. А на нынешнем уровне магической мощи не доставляла даже легкого дискомфорта. Тем не менее, я поморщился. И едва заметно пошатнулся. Изобразив обычную реакцию Одаренных на непривычное воздействие. Не стал отказываться и от десяти минут адаптации, положенных по дуэльному кодексу, и сделал легкую разминку. Причем начал ее крайне неуверенно, а «более-менее пришел в себя» только на последних мгновениях.

На традиционное предложение судьи решить конфликт миром ответил отказом, добрался до своей метки и поймал взгляд громилы, державшегося как бы не наглее Вдоводела — одиннадцатикратного чемпиона Китежа по унибосу в абсолютной весовой категории.

Когда мужик расплылся в предвкушающей улыбке, холодно усмехнулся, подтвердил судье свою готовность к началу боя, дождался соответствующей команды и мягко скользнул вперед.

На втором шаге немного разогнал восприятие, хотя был уверен, что мне за глаза хватит и скорости реакции, обретенной благодаря усилению нервной системы. Поэтому вошел противнику в две ноги чуть ли не раньше, чем увидел начало раскрутки таза под пристрелочный левый прямой, облегчил подпоркой тушку противника раза в полтора-два, подхватил, раскрутил, перевернул и со всей дури воткнул головой в асфальт. Траекторию «полета» контролировал до момента касания. А за миг до него снял воздействие. И «добавил» свой вес. Так что лже-журналист — по информации, обнаруженной Дайной в Сети — умер практически мгновенно.

Судья врубился, что дуэль закончилась, самым первым. А основная масса зрителей слитно охнула «через Вечность». И взревела. Но вглядываться в лица, чтобы понять, чего в этом реве больше — восторга или возмущения — я и не подумал. Дождался, пока Князь избавит меня от «паутинки», прошел обязательную проверку на наличие запрещенных артефактов, поблагодарил за судейство и поднялся на трибуну. А тем попал, как кур в ощип. В смысле, был вынужден ответить на вопрос Цесаревича, который, при желании, можно было бы выразить одним-единственным словом «Как?»:

— Я вырос в Пятне. Среднестатистическая дикая кошка десятого ранга быстрее человека раза в два. А габариты и вес — дело десятое…

— Ну да, об этом я не подумал. Видимо, из-за того, что