Гранатовая бездна Калиройя - Олла Дез

восвояси. Кто-то — в своё поместье, кто-то — в столицу, но советники распорядились каждой новоиспеченной паре выделить по домику и настояли, чтоб первую брачную ночь мы провели у них, так сказать, на глазах.

Я пожала плечами. Хоть выспимся нормально. Сверр меня полностью поддержал в этом вопросе.

Только вот он, почему-то очень сильно нервничал.

И при этом волновала его совершенно точно не моя неземная красота и не предстоящее выполнение супружеского долга.

Он дёргался и как-то странно посматривал на папу весь день: и во время церемонии, и потом, когда началось празднование, и было застолье, и снова играла музыка, давали представление, как будто ничего и не произошло. Просто праздник слегка затянулся. Я спрашивала его несколько раз, но Сверр отмахивался и толком ничего не объяснял. Так что когда нас проводили в один из домиков, я припёрла его к стенке вопросом:

— Сверр! Что не так?!

Сверр запустил руку в свою блондинистую шевелюру и простонал:

— Прости меня, Венди. Ты должна меня защитить от своего папы. Он меня убьёт! — и парень с громким вздохом сполз по стене на пол.

— Таааак! И что ты натворил? — протянула я, усаживаясь с ним рядом прямо на пол в своём многострадальном платье.

Платью уже ничего не страшно, как и мне. Ну, почти.

— Я наврал, ну… немного приукрасил действительность.

— И? — нетерпеливо спросила я.

— Я сказал, что мне нужно починить в поместье крышу, ты же помнишь. Ну, что она протекает…

— Да помню я про твою многострадальную крышу. Ты мне все мозги выел своей крышей, как та змея над головой Локи.

— Жуткая история. Это ж надо было так умудрится-то? Бедного Локи приковали к скале и подвесили эту змею, и яд капает ему прямо на лицо и…

— Ты мне зубы-то не заговаривай. Так что с крышей то?

— Её нет.

— Как это нет? Совсем?

— Совсем, — и Сверр совсем понурился.

— А что есть?

— Да ничего, по сути, и нет. Есть первый этаж. Там кухня и три комнатки. И старая кухарка Трюд, которая за домом присматривает.

— А второй этаж? Ведь там обычно и располагаются покои хозяев?

— Нету второго этажа. Вход туда заколочен. Там только каменные стены и обвалившиеся доски крыши. И всё. На самом деле, там и находиться-то опасно. Я не знаю, что там за зиму ещё могло сгнить, — удручённо сказал Сверр.

— И как туда ехать? — почесала я свою красно-черную гриву.

— Не знаю. Я надеялся, что ты в столице на лето останешься, и я за это время успею починить хотя бы половину. И сейчас — понятия не имею, что делать.

— Замечательно! — фыркнула я.

— Твой папа сказал, что собирается проводить тебя туда. Я должен пересесть в карету к тем, кто едет в столицу. А вы все вместе отправитесь туда. Но, Венди, там и жить-то негде!

— Совсем?

— На первом этаже три комнатки. Две спальни и один кабинет. Кабинет одновременно и склад всех вещей, что я перенес со второго этажа, прежде чем его заколотить, и конторка куда я приглашаю арендаторов. Там счётные книги и записи. Ну и библиотека, сваленная, как попало.

— Ну, спальни-то две есть?

— Есть, только вот не уверен, что за зиму над ними не прогнил потолок, и их не залило.

— И что теперь делать?

— Твой папа меня убьёт, — грустно заключил Сверр.

— Не трусь.

— Ага. Ты же видела его волка? Он меня съест и даже не заметит.

— Съест, поэтому они никуда со мной не поедут. Так уж и быть, побуду я образцом преданности и верности и буду твоей Сигюн.

Здесь тоже существовал миф о верной жене Локи, которая держит над ним чашу и весь яд от змеи падает именно в неё. Когда чаша наполняется Сигюн отходит её вылить, и яд капает на голову Локи. Он содрогается в муках, и из-за этого на земле происходят землетрясения. Всё логично. Сигюн и здесь была образцом верности и преданности мужу. И если все Каллис почитали Фрейю, то вот жёны молились обычно Сигюн.

— Спасибо, Венди. И что мы ему скажем? — оживился муж.

— Скажем, что сопровождать меня не нужно. Это в целях безопасности.

— Как это? Императорские гвардейцы же тебя больше не охраняют?

Это было правдой. Один из советников сказал, что теперь я никакого отношения к императорской семье не имею, поэтому и гвардейцы мне не положены. Так что, охрана моей драгоценной персоны ложилась на плечи Сверра. Не самые широкие, надо сказать. Поэтому папа и сказал, что едет со мной. Теперь мне придется выпутываться самой.

— Ты выделяешь мне деньги, что дал тебе отец в приданое, и я одна отправляюсь в поместье. Разбираюсь там на месте что и как. И жду тебя с Альвой и ребёнком. Начинаю ремонт крыши и всего остального поместья, — заключила я.

— А на чём ты поедешь?

— Сначала найду попутчиков из числа тех, кто был на празднике, а потом куплю лошадь. Я неплохая наездница. Доберусь как-нибудь.

— Одна? — взвился Сверр.

— У тебя есть ещё варианты? — скептически посмотрела я на него.

Муж сник и покачал головой.

— Давай лучше обсудим, к кому мне обратиться за лошадью, когда я прибуду на твои земли. И мне нужна одежда, самая простая на первое время, пока ты не привезёшь мои вещи из столицы. И ещё. Где мне нанять рабочих для ремонта?

Мы полночи так и просидели на полу, обсуждая наши дальнейшие планы. А потом всё-таки встали и улеглись на единственную имеющуюся в домике кровать. Мы так и заснули, не раздеваясь, обнявшись и укрывшись одеялом. Одеяло было очень большое и именно оно-то нас и спасло, когда с утра пораньше в дом влетели несколько советников в красных мантиях. Увидев нас в одной постели, они торопливо извинились, и покинули домик.

— Хм. Что это было? — спросила я у сонного мужа.

— Проверяли, лишил ли я тебя девственности, — хмыкнул Сверр.

— А простыню там кровавую вывешивать не надо?

— Чего? — не понял муж.

— Да так. Вспомнилось.

Не было тут такой традиции. Здесь вообще к девственности относились проще. Это только у Гранатоворождённых её берегли, и то не всегда.

Папа слушал меня, не перебивая. По мере