Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

магазинов всей страны, в том числе в Ленинграде, особенно в пресловутый период тотальной борьбы с алкоголизмом, когда достать бутылку вина можно было далеко не всегда и тем более не везде. «В Разлив, к Ленину» – на уровне подсознания это была мечта, такая же прекрасная и такая же неосуществимая, как все, о чем говорилось тогда по радио и писалось в газетах. «В Разлив, к Ленину» – по сути это был неосознанный протест против всеобщей лжи и обмана. В магазинах ничего не было.

В зеркале петербургского городского фольклора величественные события революции, какими они по воле большевиков должны были выглядеть, на самом деле таковыми не казались. Фольклору доставало юмора и иронии, чтобы снизить пропагандистский пафос и приглушить патетику:

После свадьбы Надежда Константиновна спрашивает:

– И где мы, Володя, проведем медовый месяц?

– В Разливе, Наденька, в шалаше. Только для конспирации со мной поедешь не ты, а товарищ Зиновьев.

На выставке висит картина «Ленин в Польше». На картине шалаш, из которого торчат две пары ног – мужские и женские.

– Это шалаш в Разливе, – объясняет гид, – ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…

– А где же Ленин?

– Ленин в Польше.

На шалаше Ленина в Разливе установили мемориальную доску: «Здесь В.И. Ленин скрывался от Н.К. Крупской».

К 1970 году, когда готовились отметить столетие со дня рождения Ленина, его культ был раздут до космических величин. Страна просыпалась с его именем в радиоэфире и засыпала с голосами актеров, играющих вождя мирового пролетариата в телеспектаклях. Для тех, кто это забыл или просто, по возрасту, не успел застать, напомним о блестящих пародиях на трудовые подарки в честь великого юбилея:

Ленинградская мебельная фабрика разработала проект трехспальной кровати для молодоженов под названием «Ленин с нами».

Фабрика резинотехнических изделий «Красный треугольник» выпустила юбилейные презервативы. Один из них в память о Ленине представляет собой надувной бюстик Ильича и называется «Ленин в тебе и во мне». Другой – в честь Надежды Константиновны Крупской – «Надень-ка!»

Парфюмерная фабрика «Северное сияние» выпустила в продажу юбилейный комплект: мыло «По ленинским местам», пудра «Прах Ильича» и одеколон «Ленин в Разливе».

Пройдет совсем немного времени и наступит отрезвление. Фольклор отметит этот перелом в массовом сознании поговоркой: «С милым рай в шалаше и без… Ленина».

Здание бывшего завода «Красный треугольник» в Санкт-Петербурге

Музеефикация ленинского подполья началасьс 1925 года. В Разливе был впервые открыт мемориальный музей. В 1927 году на месте исторического шалаша был воздвигнут памятник. К 1960-м годам этого было уже недостаточно. Культ Ленина, как мы уже говорили, развивался и ширился. В 1964 году был выстроен специальный музейный павильон и разбит лесопарк. Мемориальный комплекс стал местом принудительного паломничества тысяч пионеров, школьников и трудящихся со всего света.

Только с началом перестройки интерес к ленинскому Разливу резко пошел на убыль. Иссяк и поток средств из партийных касс на его содержание. Дважды неизвестными лицами был подожжен и сгорел, наконец, дотла соломенный сарай.

Однажды, как рассказывает об этом местная легенда, музейные работники приступили к срочному восстановлению шалаша. По времени это совпало со слухами о приглашении М.С. Горбачева в Конституционный суд по делу о КПСС. В ответ на удивленные вопросы обывателей они пожимали плечами и вспоминали историю. Когда в 1917 году Временное правительство решило вызвать Ленина в суд, так он сразу тайно покинул Петроград и скрылся в Разливе. Партийные товарищи заблаговременно приготовили ему надежное укрытие. Как знать… Лучше содержать шалаш в готовности… На всякий случай…

Легенда легендой, но современный народный сонник к этому относится серьезно: «Если вам снится шалаш, а возле него пень, на котором что-то пишет лысый человек, – быть беде».

Сестрорецк

Озеро Сестрорецкий Разлив, известное в просторечии как Разлив, искусственного происхождения. Оно образовалось в результате сооружения плотины при строительстве Сестрорецкого оружейного завода. В народе эту плотину называют «Шипучим мостом».

Завод был построен по личной инициативе Петра I на берегу реки Сестры. Первоначально он представлял собой комплекс из двух десятков самостоятельных так называемых «оружейных фабрик». В 1754 году по специальному указу императрицы Елизаветы Петровны на заводе началась чеканка медных монет из «негодных и нештатных орудий, кроме достопамятных». Оружейные мастерские, приспособленные для этих целей, стали называть «Монетной экспедицией».

Медные деньги на Сестрорецком заводе прекратили выпускать уже в 1766 году. Но через четыре года к их производству вновь вернулись. Правда, это был несколько странный заказ. Заводу была поручена чеканка рублей в два с половиной фунта весом. Была выпущена пробная партия, но дальше этого дело почему-то не пошло. Килограммовые медные деньги хождения не получили. Выпущенная партия превратилась в нумизматическую редкость. Среди коллекционеров эта увесистая денежка называется «Сестрорецкой монетой». Оказывается, в хвостовой части двуглавого орла, изображенного на рубле чеканщиками, были выбиты две буквы – С и М.

Сестрорецкие оружейники прославились виртуозным мастерством и высочайшей квалификацией. Они не раз завоевывали высокие награды всероссийских и всемирных выставок. В России их не без гордости называли «Сестрорецкими левшами».

Церковь Святых Петра и Павла в Сестрорецке

Станция Ладожское озеро

Завершить наше путешествие с фольклором по пригородам и окрестностям Санкт-Петербурга, которое мы начали в Петродворце, уместно на станции Ладожское озеро, на восточной, естественной границе Приневской низменности, которая в начале XVIII века стала ареной беспримерной борьбы проснувшегося от дремоты огромного континентального государства за выход к морю. Волею исторического случая Петербург – новая столица новой России – был заложен в западной части Приневья, в самом устье полноводной Невы. И Нева вместе со своей праматерью – Ладожским озером – стала колыбелью великого города. Приневье на всем своем протяжении от Ладожского озера до Финского залива в силу сложившихся обстоятельств превратилось в регион общей исторической культуры, известной как петербургский период русской истории. Абсолютно превалирующая роль Петербурга в этой истории настолько очевидна, что доказывать обратное – задача явно неблагодарная. Но вместе с тем игнорировать роль в этой истории всего региона – как отдельных его составляющих, так и в целом – было бы несправедливо. Достаточно вспомнить только историю двух войн – Северной в начале XVIII столетия и Второй мировой – в середине XX.

Но это, как говорится, только видимая часть айсберга. Между тем тысячи невидимых глазу неразрывных нитей связывают историю Петербурга со всем остальным приневским краем. Одна из таких прочных нитей, как это легко понять из предыдущих