Рожденные в черноте. Африка, африканцы и становление современного мира, 1471 год — Вторая мировая война - Howard W. French

ослаблены поражениями в Бразилии и Анголе от португальцев. В результате к 1660 году Англия стала крупнейшим поставщиком рабов через Атлантику, а к 1700 году на ее долю приходилась почти половина всего атлантического трафика рабов. † Дополнительной наградой для Англии стал рост стоимости ее экспорта в Африку, который в течение восемнадцатого века увеличился в десять раз. Поскольку голландцы и испанцы все больше отстранялись от огромных богатств, которые приносили сахар и рабство, оставалось Франции и Англии снова и снова бороться за господство над регионом, который сегодня воспринимается в основном как набор мест для отдыха на солнце и песке. По окончании одного из этих конфликтов, Семилетней войны, в 1763 году Вольтер присоединился к тем во Франции, кто успешно выступал за удержания крошечной Гваделупы в обмен на несравненно более крупную Новую Францию, как тогда назывались ее владения в Канаде. В своем шедевре "Кандид" он назвал их "несколькими акрами снега".

Для современного уха комментарий Вольтера может показаться не более чем легкомысленной шуткой, но подобные рассуждения о столь значимом для Франции компромиссе в Новом Свете были тщательно продуманы и многое говорят о масштабах и характере первоначальной схватки, которая на самом деле была схваткой за африканцев. Легко представить себе, что конкуренция между европейскими государствами в эпоху империи заключалась в контроле над гигантскими участками территории, причем чем больше кусок недвижимости, тем важнее. Однако "Схватка за африканцев" подчинялась совсем другой логике. В центре внимания были не столько квадратные мили, сколько контроль над предложением чернокожей рабочей силы и стратегическими участками тростниковой почвы, на которых африканцев можно было заставить работать в качестве рабов, чтобы производить невиданные ранее богатства на плантациях Нового Света. До эпохи "большого хлопка", которая наступит еще примерно через полтора века, эта стратегия приносила самые большие урожаи, контролируя небольшие прибрежные форпосты, такие как Эльмина, узкие анклавы, такие как португальская колония Ангола, и острова Вест-Индии, большинство из которых были совсем небольшими, как, например, Гваделупа площадью 629 квадратных миль, которую так ценил Вольтер.

Даже война между Британией и Францией за долину реки Огайо на территории, ставшей частью Соединенных Штатов, может быть полностью понята только в более широком контексте соперничества этих двух держав в Карибском бассейне - реальность, которая почти не затрагивается в повествованиях, посвященных сражениям на территории, известной сегодня как Верхний Средний Запад и Канада. Большая часть традиционной историографии подчеркивает интерпретацию этого конфликта как сосредоточенного на политике баланса сил в Европе, где действительно произошло большинство смертей Семилетней войны. Особое американское направление анализа того, что в США обычно называют Франко-Индийской войной, сосредоточило внимание на англо-французской борьбе за контроль над Северной Америкой, где разразилась война, исключая многое другое. В этих рассказах, по понятным причинам, наибольшее внимание уделяется подвигам и ошибкам молодого Джорджа Вашингтона, в то время подполковника виргинского ополчения.

судоходство и торговля , Однако есть много оснований полагать, что которые в то время рассматривались европейскими правителями и общественностью как ключи к национальной удаче, были одними из важнейших мотивов для обеих основных сторон в войне. За столетие до 1750 года Карибы уже имели большее экономическое и стратегическое значение в этом отношении, чем северные колонии континентальной Америки. Когда началась война, баланс между этими двумя колониальными регионами только начинал становиться менее провальным, но, с точки зрения некоторых влиятельных лиц во Франции, наиболее убедительной причиной для борьбы с англичанами на материке была оборонительная: удержание английских соперников на привязи предотвратит их попытки захватить колонии Франции в Вест-Индии, контроль над которыми по-прежнему считался первостепенным. Несмотря на то, что первоначальное количество рабов было значительно меньше, чем в Англии, плантационный сектор во французских Карибских островах в XVIII веке развивался гораздо быстрее, чем его британский аналог, в основном за счет производительности Сен-Доминга (позднее Гаити).

Как пишет историк Дэниел А. Бо, ссылаясь на совет Роланда-Мишеля Баррена, графа де ла Галиссоньера, губернатора Новой Франции Версальскому двору, " если бы англичанам в Северной Америке больше не угрожали канадцы и индейцы, они могли бы "создать грозные армии" на этом континенте, и оттуда им "потребовалось бы так мало времени, чтобы переправить большие силы либо на Св. Доминга, или на остров Куба, или на наши Наветренные острова", что оборона будет очень трудной и дорогой".

Прогноз Баррина на деле оказался удивительно точным. Когда в 1757 году к власти пришел британский министр Уильям Питт, он задумал амбициозный план нападения на источники французского богатства , под которыми он понимал как западноафриканский трубопровод для поставки рабов , так и сахароносные острова Карибского бассейна, которые они снабжали рабочей силой. В следующем году флот Питта захватил главные центры рабства Франции на территории современных Сенегала и Гамбии, включая остров Горе недалеко от Дакара. Победив на первом этапе этой атаки на французское процветание, он направил флот из семидесяти трех кораблей с девятью тысячами человек в Вест-Индию. Через месяц после прибытия на Барбадос четыре тысячи британских солдат погибли или были непригодны к службе, в большинстве случаев от желтой лихорадки, еще до того, как они вступили в бой с французами. британцев, достаточно здоровых для боя, Еще через месяц числосократилось еще почти на треть.

Первоначальной целью Питта был захват Мартиники . Несмотря на то что ее площадь составляла менее одной четвертой части Лонг-Айленда, производство сахара позволило импортировать больше рабов, чем общий объем африканцев, перевезенных в Соединенные Штаты за всю их историю, включая колониальную эпоху. Но, напуганные мощным арсеналом оборонительных орудий этого острова, англичане вместо этого напали на соседнюю Гваделупу. То, что они вообще попытались это сделать, говорит нам о многом. Судя по их неоднократным действиям, ведущие европейские державы той эпохи явно считали, что контроль над работорговлей и плантаторским хозяйством, которое она обеспечивала, достоин огромных жертв. И ответ на вопрос, почему так произошло, не так уж неуловим, как кажется некоторым историкам. Захватив Гваделупу, англичане сразу же принялись за возвращение острова к его изначальному призванию - производству сахара из рабов. Поскольку Британия резко увеличила количество рабов, ввозимых на остров, и за два года ввезла больше, чем Франция за весь XVIII век, число сахарных плантаций на Гваделупе резко возросло со 185 до 447. Результаты не заставили себя ждать и оказались впечатляющими. Гваделупа не только быстро превзошла Мартинику по объему производства на плантациях, но и " в 1761 году возглавила Британскую империю по экспорту сахара, хлопка, рома и кофе, а также по закупкам британских и американских товаров".

Как и предсказывал Баррин, эта