Преодоление искусства. Избранные тексты - Лазарь Маркович Лисицкий

Над его оформлением работало лишь само производство. Лишь после Октября отдельные мастера, стремившиеся в каждой области выражать новое чистым, соответствующим этой области материалом, поставили своей задачей новую книгу сделать материалом самой книги, не набором. Эта работа пошла по двум линиям: по линии, которую можно было бы назвать архитектурой книги, т. е. в основе ее – планировка целого и отдельных страниц, базирующаяся на пропорциях и отношениях частей, заполненных набором и чистым листом бумаги, на контрасте в величине шрифтов, и главное, на использовании лишь элементов наборной кассы и специфических моментов самого печатного процесса цветового пересечения и т. п.

В основу другой линии, которую можно было бы назвать изобразительным монтажом, кладется использование наборного материала, как некоей мозаики для монтажа обложки, отдельных страниц и плакатов.

Обе эти линии непосредственно связаны с производством. Независимо от всей той высоты, которой достигло наше искусство, представленное на выставке, оно в своей производственной сути принадлежит к такой эпохе полиграфической индустрии, которая уже сама находится на исходе. Дело в том, что сейчас полиграфия вступает в стадию, которая принесет такие же изменения в технику наборного дела, какие в свое время рукописная книга испытала при изобретении Гутенберга. Двигателями этой революции являются свет и физическая химия, то, что результатом своим имеет фотомеханику. Так же как радио освобождает от телеграфных столбов, проводов, огромный зал с аппаратами Морзе и пр., так фотомеханика освободит нас от ящиков набора, клише и пр. 1

На почве социальных потребностей нашей эпохи и овладения художником новой техникой у нас в годы революции родился и расцвел фотомонтаж. Правда, Америка его еще раньше употребляла для рекламы, дадаисты в Европе раздражали им официальное искусство буржуазии, лишь в Германии он был использован политически. Лишь у нас он отлился в четкую социальную и художественную форму. Как всякое высокое искусство, он создал свои законы построения. <…> Фотомонтаж в той стадии, на которой он находится сегодня, пользуется готовыми фотоснимками, как элементами, из которых он составляет одно целое

Следующей стадией развития является фотопись, которая, в отличие от живописи, пишет свое произведение непосредственно на чувствительной бумаге светом, пользуясь в зависимости от задания негативами, полученными посредством фотоаппарата, или непосредственным воздействием светового луча, встречающего по дороге к бумаге вещи различной прозрачности и получая таким образом непосредственные отражения вещей.

Все эти приемы находятся в непосредственной увязке с производственными возможностями современной полиграфтехники. Всё это движется по пути смены высокой печати плоской или углубленной печатью, те смены штриха тоном, смены абстрагированного штриха фотоизображением самой вещи.

Вот в общих чертах состояние работы художников, отдающих свое творчество общей работе над нашей полиграфкультурой.

Они демонстрируют не только результаты своего труда, но и разворачивают перед зрителем весь процесс, начиная от первоначального эскиза, через различные стадии гравировки и пробных оттисков до завершенного листа. По этой линии показательные процессы художника развиваются дальше в показательные процессы самих производств (набор, промышленная литография, офсет, тифдрук). И дальше в отделе типографии и издательств мы можем видеть, как широко и глубоко работа наших художников включительно до лабораторной работы отдельных мастеров уже проникла в наше производство и до какой высоты она уже довела культуру советского печатного дела

Примечание автора: Сегодня это уже отчасти достигнуто тифдруком [от нем. Tiefdruck – глубокая печать – Д. К.].

Печатается по изданию: Канцедикас А., Яргина З. Эль Лисицкий. Фильм жизни. 1890–1941. В семи частях. М.: Новый Эрмитаж-один. 2004. С. 176–179.

Идолы и идолопоклонники

«Строительная промышленность». 1928. № 11–12

Прошли годы, как блокада, смыкавшая Союз, прорвана. Наши связи с заграницей уж опять широки. А еще и сегодня иностранцы относятся к нам больше как к западной части Азии, нежели восточной части Европы. И с нашей стороны по сегодняшний день не установилось ясного учета и точного отмера чужой культуры. Мы всё еще или хлопаем глазами и ушами перед просвещенной Европой, или собираемся закидать шапками «гнилой Запад». Наша архитектура из этих двух крайностей избрала себе первую, и, что особо удивительно, в такой роли оказался фланг архитектуры, именующий себя левым. Таким образом, борцы против академий сами становятся наследниками самых печальных традиций старой Академии. В академии воспитывали молодых архитекторов в сознании, что всё уже сделано другими, что они могут лишь тренироваться, чтоб стать виртуозами, комбинаторами стилей, созданных где-то «в заграницах». Учили по «увражам» быстро и бойко одолевать любой стиль. Воспитанные в такой системе очень гибкие мастера, проделывают сегодня тот же аллюр с западноевропейским конструктивизмом.

Когда-то над порталом академии воздвигался тот или другой гипсовый идол, будь то Фидий, Рафаэль или Паладио, но это было давно утекшем для нас времени. Мы живем во втором году от Октября и стали не для того безбожниками, чтобы лепить нового гипсового идола.

Мы строим сейчас социализм, мы строим новую культуру, и мы хотим сегодня знать все ступени человеческого роста до сегодня, и что сегодня всюду на земле растет, но структура нашей культуры должна быть иной, коллективной. Эту же новую структуру должно иметь и наше искусство, и в первую очередь – наша архитектура. Поэтому если мы нашу архитектуру будем строить старыми способами подражания (всё равно «древности» или «новому»), старым способом упора на одну индивидуальность (всё равно как бы она ни была талантлива), то вся наша архитектура обречена стать орехом без ядра – пустышкой. Искусство не перенимают – для него есть почва, есть потребность, есть атмосфера и есть воля к нему, и оно начинает расти. Архитектура – это синтез в материале не только технического усовершенствования, не только экономического прогресса, но в первую очередь нового социального уклада, определяющего новое мироощущение.

Фото статьи «Баухаус в Десса».

Строительсная промышленность

Неужели это новое мироощущение, начинающее вышелушиваться из нового социального уклада, мы можем найти у современного западного архитектора?

Архитектор на Западе (в этом лично признавался мне один из них) – это БУФЕР между крупным предпринимателем-подрядчиком и потребителем-жильцом массового типа. Новый архитектор на Западе начал бунт против старой архитектуры, отдав всё свое внимание инженерно-техническому, примитивно рациональному в строительстве. Крупный предприниматель пошел на это, но лишь постольку, поскольку эта архитектура приносит ему больше барыша. Если архитектор в большей заботе о потребителе, жильце, хочет применить все технические возможности в его пользу и вместе с тем получить хорошую