Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли

25

Папа с дочкой

В апреле 1964 года Ларри Геллера наняли в качестве замены парикмахера Элвиса, Сэла Орфиса. Тогда, разумеется, никто не мог предвидеть, что их отношения не только заставят Элвиса кардинально поменяться, но и создадут атмосферу напряжения, ревности и страха в нашей группе.

Я была в Мемфисе, когда Элвис познакомился с Ларри, но узнала о нем все из наших ежевечерних телефонных разговоров. Элвис был в полном восторге от своего нового друга, и его энтузиазм был заразительным.

– Ты даже не представляешь, Сатнин, – рассказывал он. – Ларри знает о духовности больше, чем все проповедники, католические священники и религиозные фанатики, вместе взятые. Мы можем разговаривать часами, просто говорить и говорить о великих учителях и моем предназначении на земле. Я пригласил его в Грейсленд. Он просветит тебя о духовном развитии.

Ларри и его жена, Стиви Геллер, к моему удивлению, оказались молодыми и привлекательными. Он был добрым и мягким. Она была милой и тихой, мало разговаривала.

Но многие в нашей компании, включая меня, относились к ним с подозрением. Отношения Элвиса и Ларри угрожали всем нам. Ларри будто удерживал его от нас. Теперь Элвис, казалось, всегда сидел в стороне, читая какую-то эзотерику, или обсуждал с Ларри великий божественный замысел.

Элвис обнаружил, что было много великих учителей и помимо Иисуса. Например, Будда, Мухаммед, Моисей и многие другие, и каждый из них был «избран Богом, чтобы достичь определенной цели». Что я теперь наблюдала в Элвисе, так это пробуждение той части его натуры, которая жаждала ответов на фундаментальные вопросы бытия.

Он спрашивал Ларри, почему именно он, из всех людей в мире, был избран для влияния на миллионы душ. Как он, благодаря уникальному положению, мог посодействовать спасению мира, угнетаемого голодом, болезнью, бедностью? Почему вообще в мире столько страданий? И почему он несчастен, даже когда у него есть все, о чем многие и не мечтать не могут? Он чувствовал, будто ему не хватает чего-то в жизни. С помощью мудрости Ларри он надеялся выйти на путь, который приведет его к ответам.

Ему так хотелось, чтобы все мы – особенно я – приобщились ко всем знаниям, которые он обретал. Он с удовольствием делился этими знаниями и, как он уже делал с Библией в Лос-Анджелесе, он читал нам часами и раздавал книжки, которые, как он думал, могут нас заинтересовать. Он объявил: для того, чтобы мы стали совершенными родственными душами, мне нужно вместе с ним искать ответы во Вселенной. В помощь он дал мне несколько больших книг, включая «Инициацию мира» Веры Стэнли Олдер.

Он посоветовал мне сходить на лекции метафизического философа Мэнли П. Холла. Я сходила. Лекции показались мне сложными для восприятия и просто невыносимыми, но я пережила их, мысленно говоря себе: и это пройдет.

Потом Элвис заинтересовался «Книгой чисел» Кейро[20], в которой черты характера человека объясняются с помощью дня и месяца, в который этот человек родился. Чтобы понять, у кого с кем совместимость, Элвис сложил все цифры из даты рождения каждого в компании. Я с ужасом ждала результатов, молясь, что у меня выйдет шестерка, семерка или восьмерка, чтобы мне выпала совместимость с Элвисом, у которого восьмерка. К счастью, наши цифры оказались совместимы.

* * *

Хотя я очень старалась быть ему родственной душой и понемногу все глубже осознавала себя как духовное существо, мое сердце тяготело как раз к тем соблазнам, которые он пытался с трудом обуздать.

Пока я терпеливо дожидалась его возвращения в Грейсленде, строя всякие романтические планы, он пытался побороть мирские соблазны, убежденный, что проходит период очищения, как духовно, так и физически. Любые сексуальные соблазны шли вразрез со всем, к чему он стремился, и ему не хотелось предавать меня, девушку, которая всегда ждала его дома и готовилась стать его женой.

Он чувствовал себя виноватым и запутанным из-за естественной реакции на женское заигрывание, и я считаю, что это больше всего пугало его в браке. Он любил меня и искренне хотел быть мне верным, но он никогда не был уверен, что сможет устоять перед соблазном. Это был нескончаемый бой, дошло даже до того, что он чувствовал, будто должен противостоять мне.

– Цилла, – начал он как-то вечером, когда мы ложились спать. – Мне нужно, чтобы ты проявляла понимание ближайшие пару недель или дольше – смотря сколько это займет. Я чувствую, что должен изолировать себя от сексуальных соблазнов.

– Но почему? И почему со мной?

Вид у него был мрачный.

– Мы должны контролировать желания, чтобы желания не контролировали нас. Если мы можем контролировать секс – мы можем контролировать все наши порывы.

Когда мы ложились, он принимал свою дозу снотворного, давал мне мою и, борясь с сонливостью от таблеток, корпел над своими метафизическими книгами.

Как его родственная душа, я должна была искать ответы так же страстно, как и он, но мне было невыносимо читать заумные трактаты перед сном, которые и без того повсюду окружали нашу кровать. Обычно стоило мне открыть один из них, как пять минут спустя я засыпала как младенец. Раздраженный моим очевидным безразличием, он будил меня, чтобы поделиться каким-то мудрым отрывком из книги. Если я хоть как-то протестовала, он говорил:

– Между нами никогда ничего не выйдет, Цилла, потому что тебя не интересуют ни я, ни моя философия. – И после паузы: – Многие женщины разделили бы со мной этот интерес.

После такой угрозы я заставляла себя сесть и попытаться прочитать тот или иной отрывок. Текст плыл у меня перед глазами, сливаясь в одно пятно.

Мне хотелось делить с ним романтическое, не религиозное. После очередного пробуждения я попыталась сильно к нему прижаться, почувствовать тепло его тела. Он сказал мне сесть и слушать и начал читать еще один пассаж, повторив его несколько раз, чтобы я наверняка осознала его значимость. Это стало уже невыносимо. Я потеряла контроль и начала кричать:

– Я так больше не могу! Я не могу это слушать! Меня тошнит от твоего голоса, от твоих речей! Это просто сводит меня с ума!

Я была в истерике, тянула себя за волосы, как какая-то дикарка.

– Что ты видишь? – кричала я. – Скажи, что ты видишь!

Он посмотрел на меня полуоткрытыми глазами.

– Сумасшедшую. Настоящую истеричную сумасшедшую, – сказал он заплетающимся