Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

Численность понтонного батальона составляла 884 человека, в том числе, штаб и нестроевая команда – 71, команда связи -39, каждая из двух понтонных рот – 207, команда ездовых 1-й роты – 180 и команда ездовых 2-й роты -180 человек.

Понтонные батальоны были оснащены весельно-понтонными парками, состоявшими из металлических полупонтонов и деревянного верхнего строения, перевозимых на конных повозках с упряжками, подобным артиллерийским. По тактическим и техническим данным этот парк полностью удовлетворял потребности в переправах всех родов войск молодой Красной Армии.

Не имея табельных переправочных средств (кроме крайне ограниченного количества поплавков Полянского и имущества весельно-понтонного парка), инженерные войска обеспечивали форсирование рек, используя в основном местные и подручные переправочные средства. Не имея средств механизации мостовых работ, саперы и понтонеры строили мосты вручную.

После прибытия в Белорусский военный округ в рамках военно-инженерной подготовки Западного направления батальон А. Прошлякова был направлен на строительство временных деревянных высоководных мостов через реку Березина выше Бобруйска у деревни Шатково и ниже Бобруйска у деревни Стасевка.

Трудностей при строительстве мостов было немало. Даже лес сапёры получали на корню, сами его заготавливали, сплавляли по Березине и из такого леса изготавливали детали для мостов. Тем не менее, к февралю 1933 г. мосты были готовы и сданы в эксплуатацию.

Штабная работа

В 1934 году А.И. Прошляков был назначен на должность помощника начальника сектора боевой подготовки Белорусского военного округа. Так он попал в окружной руководящий орган инженерных войск. Он без особого труда довольно быстро вошёл в курс дела. Масштаб работы, инспекционные поездки в инженерные части и войска округа, командирская учёба, войсковые учения и окружные манёвры добавили к его командирскому практическому опыту знания и навыки не только тактического, но и оперативного масштаба.[137]

Однако непредвиденные обстоятельства, связанные с политической ситуацией в стране, осложняли обстановку в армии. Об этом мы узнаём из воспоминаний А.И. Прошлякова:

«И вот наступил тяжёлый 1937 год, год разгрома высокоавторитетных в войсках руководящих кадров округа. Всё происходило с необычной быстротечностью, с какой-то таинственностью, по ночам, с арестами работников в кабинете, в поле, в поезде, на квартире, даже на партийном собрании или тут же после него, с краткой формулировкой – арестован как враг народа.

Такая ошеломляющая формулировка о тех, с кем мы работали, у кого учились, кому доверяли как военачальникам и военным специалистам и как старшим партийным товарищам, никак не укладывалась в сознании. Люди недоумевали, стали опасаться друг друга, не доверять, ушли в себя и, видимо, это в какой-то степени объяснимо, так как нашлись людишки, которые или из боязни за самих себя, или по натуре своей фискальной искали, строчили, доносили всевозможные небылицы о честных работниках и, пользуясь конъюнктурой, сводили личные счёты, помогая органам очищать, а по сути дела обезглавливать управления, соединения и даже части. Нашёлся и у нас в инженерном отделе округа такой писака – начальник сектора снабжения Лемешев, который писал небылицы на всех, кого он только знал, в том числе и на меня».

За арестом командующего войсками округа последовали аресты начальников окружных управлений и отделов. Начальник инженерного управления округа комбриг Бочковой, который возвращался из командировки из минского укреплённого района, был арестован в вагоне и ни в управление, ни домой не попал.

Выполнившие на «отлично» задачу № 13 из «Нагана», в центре – майор Прошляков. Старица, 02.03.32 г.

Осенью 1937 г. округ провёл большие учения, в которых инженерные части успешно справились с поставленной задачей. В этот период Прошлякову было предложено поехать на учёбу в Москву на Высшие академические курсы в Военно-инженерную академию.

Алексей Иванович постоянно занимался повышением уровня своей профессиональной и командирской подготовки. В 1931 году он окончил Курсы усовершенствования командирского состава при Ленинградской военно-инженерной школе, в 1938 году – Академические курсы усовершенствования комсостава Военно-инженерной академии РККА имени В.В. Куйбышева, в 1951 году – Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова. Интересен и тот факт, что поступление на курсы при Военно-инженерной академии спасло ему жизнь – таким образом, он смог избежать ареста во время репрессий 1937–1938 годов.[138]

Участие в боевых действиях

Алексей Иванович выехал в Москву на курсы в Военно-инженерной академии и вызвал к себе жену. Окончив в 1938 году учёбу в числе лучших, он получил назначение на должность начальника отдела инженерных войск штаба Армейской группы в Бобруйске Белорусского военного округа. И это неслучайно, т. к. значительную оперативную подготовку он получил в 1933–1938 годах, занимая различные должности в инженерном отделе штаба Белорусского особого военного округа, обстановку там хорошо знал, смог проявить себя с лучшей стороны во время службы именно в этом округе.[139]

1 сентября 1939 г. немецкие войска вероломно напали на Польшу. Польская армия героически защищалась, но силы противника значительно превосходили по численности и вооружению. Так началась Вторая мировая война.

Согласно пакту Молотова – Риббентропа, войска БОВО получили приказ оккупировать территорию Западной Белоруссии и Западной Украины. Для выполнения приказа был создан Белорусский фронт под командованием командарма 2-го ранга М.П. Ковалева. В составе фронта находились 3-я армия комкора В.И. Кузнецова, 4-я армия комдива В.И. Чуйкова, 10-я армия комкора И. Захаркина, 11-я армия комдива Н.П. Медведева, фронтовая конно-механизированная подвижная группа комкора И.В. Болдина, 23-й отдельный стрелковый корпус. 17 сентября 1939 г. в 5 часов 40 минут войска перешли границу и в течение шести дней Белорусский фронт выполнил поставленные задачи.[140]

Как воспринимал происходившее сам Алексей Иванович, участвовавший в этих событиях? У нас есть возможность обратиться к его воспоминаниям:

«У меня никак не укладывалось в сознании, что это, в конце концов: война или вызволение своих братьев белорусов, которые должны нас встречать, как освободителей, с красными знамёнами и заключать в объятия, а войско польское уйдёт за Буг или мы его интернируем. Наша неподготовленность к такому походу была настолько очевидна, конфуз армейской мобилизационной готовности настолько разителен, что нам приходилось прямо сгорать от стыда перед нашим и польским населением от вида только что отмобилизованных подразделений и влившегося в войска пополнения. Можно представить себе солдат, которые шествуют в строю в шинелях без хлястиков и ремней, а вместо сапог или ботинок с обмотками в калошах, привязанных к ногам верёвками. Не все солдаты имели оружие».