Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

своего дня! Мы превратим ваши лужицы в сверкающие моря, щи разольем океаном, кашу насыплем курганами, глетчером поползет кисель! Слушайте, хозяйки, ждите! Мы обещаем вам: кафельный пол будет залит солнцем, будут гореть медные чаны, лилейной чистоты будут тарелки, молоко будет тяжелое, как ртуть, и такое поплывет благоухание от супа, что станет завидно цветам на столах».

Глазами писателя, художника мы можем увидеть цель – конечную точку, к которой шагало новое, советское общество. В будущем, в дивном новом мире, люди объединятся в коллективы, работать будут в коллективе и употреблять пищу будут также в коллективе. Питание будет организовано в гигантских столовых. Покупать еду в магазине и готовить на домашних кухнях станет неудобно и невыгодно. Гораздо проще будет завтракать, обедать и ужинать в общественных заведениях. Женщины – хозяйки семейств будут полностью освобождены от труда на собственных кухнях. Пища для столовых будет готовиться на гигантских пищевых комбинатах и фабриках-кухнях, централизованно, затем развозиться по столовым. Централизация и укрупнение пищевого производства позволит резко удешевить его. Рецептура блюд должна разрабатываться также централизованно. Пищевая промышленность должна централизованно производить миллионы котлет и сосисок, миллионы порций супов и салатов. Отдельное внимание должно быть уделено разнообразию блюд. Таким образом, государство будет полностью контролировать:

Статистическо-экономические справочники по советской пищевой промышленности конца 20-х – начала 30-х годов. Библиотека Администрации Президента РФ/

Фото А. Полосухиной

– производство продовольствия в необходимых количествах;

– потребление гражданами пищи;

– качество пищи;

– утилизацию пищевых отходов.

Такая система позволила бы не только резко удешевить производство пищи, но и – шире – контролировать физическое здоровье граждан, предлагая им для потребления чистые, качественные и полезные продукты и убирая из их рациона то, что не способствует укреплению здоровья. Производство продуктов питания на пищевых комбинатах будет полностью механизировано и автоматизировано, это высвободит множество рабочих рук.

Гражданин, живущий в новом мире, забудет о необходимости добывать еду, готовить еду, утилизировать ее остатки. Он будет приходить в столовую в удобное для него время, выбирать и употреблять качественную, проверенную пищу, полезную и питательную. О вкусе и рецептуре можно не беспокоиться, все будет разработано лучшими диетологами. Уйдут в прошлое болезни, связанные с недостатком питания, прежде всего холера и туберкулез, – Анастас Микоян сам болел туберкулезом большую часть жизни.

В этой системе народного питания было продумано все, кроме одного: откуда будет браться сырье. Откуда появятся миллионы тонн мяса, масла, хлеба, овощей и фруктов? Кто произведет их?

Россия оставалась по преимуществу аграрной страной. До 80 процентов населения были заняты в сельском хозяйстве.

3

Деятельность Анастаса Микояна на посту народного комиссара пищевой промышленности совпала с тяжелейшим периодом в истории СССР: реформой крестьянского труда, насильственной коллективизацией, раскулачиванием и, наконец, голодом 1932–1933 годов.

Именно сознавая сложность создания пищевой индустрии и системы общепита в бедной голодающей стране, где еще не была сформирована ни промышленность, ни политическое единство, в условиях жесткой политики «воспитания» несогласных и бунтующих в некоторых регионах, Сталин поставил на этот участок Анастаса Микояна, известного способностью добиваться успеха там, где это, по мнению прочих, было невозможно. Микоян сумел отделить политическую стратегию Сталина – наказание голодом непослушных регионов – от поставленной ему задачи обеспечения населения продовольствием, никак не связанной с политикой.

Неготовые к коллективной деятельности в колхозах, крестьяне в основном саботировали работу. В худшем случае – поднимали восстания. Этот период совпал с засухой и неурожаем 1931–1932 годов. Если урожай пшеницы в 1930 году составил 83,5 млн тонн, то в 1931-м – всего 69,5 млн тонн (падение на 15 процентов), в 1932-м – 69,9 млн тонн. При этом часть пшеницы шла на экспорт. Например, в 1932 году поставки за рубеж составили 18 млн центнеров. Всего же за период 1930–1932 годов в Европу было вывезено свыше 12 млн тонн хлебных культур. И связано это было прежде всего со стремлением получить кредиты под строительство крупнейших металлургических и машиностроительных заводов. Сталин форсировал с 1930 года вывоз зерна, стремясь частично захватить мировой рынок зерновых и опередить конкурентов. Но при этом цены на зерновые в мире непрерывно падали, и, как следствие, падала выручка от экспорта – расчет на получение средств из-за рубежа по этой статье не оправдался.

На все это наложились ошибки планирования урожая 1931 года – они проявились в 1932-м. Правительство не только сократило зерновой экспорт, но стало импортировать зерно даже из Маньчжурии для дальневосточных регионов СССР и из Персии[142].

При общем падении урожайности нормы хлебозаготовок были повышены, у крестьян забирали даже семенной фонд. Насильственная коллективизация, активное противодействие крестьян – от более или менее явного саботажа и уничтожения скота до вооруженного сопротивления, – а также неурожай послужили причиной сильнейшего голода, охватившего юг России, Украину и Казахстан.

Сталин как минимум не предпринял никаких принципиальных действий для ликвидации продовольственной катастрофы. Ряд историков утверждают, что он сделал это сознательно. Число жертв этого периода до сих пор точно не установлено. В любом случае речь идет о миллионах погибших: называются цифры от двух до семи миллионов человек[143]. В России эту проблему исследовали коллективы под руководством таких историков, как В. П. Данилов, В. Б. Жиромская, Н. А. Ивницкий, Е. А. Осокина.

Анастас Микоян, как народный комиссар и член Политбюро, облеченный высшей властью, разумеется, был полностью осведомлен о жертвах голода. В течение всей своей политической карьеры Микоян несколько раз предпринимал попытки уговорить Сталина смягчить политику в отношении крестьянства. Для того чтобы решить проблему с продовольствием, достаточно было просто поднять закупочные цены на хлеб. Однако Сталин категорически отказывался это делать[144]. На «ножницы цен» указывал еще Троцкий как на главную ошибку экономической политики в СССР. Получалось, что, если кто-то предлагал поднять закупочные цены на хлеб, он тут же мог быть обвинен в троцкизме. (Когда Микоян уже после войны на Октябрьском пленуме 1952 года, заручившись поддержкой Молотова, в очередной раз предложил поднять цены на зерно, это послужило одной из причин сильнейшего гнева Сталина и отстранения Микояна и Молотова от реальной власти, публичных прямых угроз в их адрес.) В результате закупочные цены на зерно в СССР оставались неизменными с 1926 года и вплоть до смерти Сталина.

Фотография вертикального конвейера убойно-разделочного цеха Московского мясокомбината в книге «Пищевая промышленность за 1931–1934 гг.», 1935 год. Библиотека Администрации Президента РФ/Фото А. Полосухиной

Позиция Сталина была проста. Он сформулировал ее на XIX съезде в октябре 1952 года: «Мужик – наш должник, мужик будет нас кормить, потому что мы отдали землю колхозам в вечную собственность». Стенограмма съезда не велась, однако сохранилась запись делегата съезда Л. Н. Ефремова – в то время первого секретаря Курского обкома