Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький

своих текущих обязанностей. И принадлежали эти лица ко второму сословию империи – к всадничеству. Кто же они? В первую очередь это префекты претория. Разумеется, и в прежние времена иные префекты играли порой огромную роль в жизни Империи. Вспомним хотя бы печально знаменитого Сеяна при Тиберии, который единомоментно волей императора превратился из второй персоны в государстве в казнённого преступника. Но тогда это основывалось исключительно на личном доверии принцепса. Никаких очерченных полномочий у префекта не было. Формально он лишь командовал преторианскими когортами и не более того. Правда, эти когорты на деле – императорская гвардия, способная, как показала практика I века, и государственные перевороты производить, но это уже беззаконие вооружённой силы, к праву никакого отношения не имеющее. А вот современник Адриана, знаменитый юрист Помпоний приравнял преторианского префекта к должности tribune celerum царского периода римской империи или же magistri equitum республиканского периода[343]. Это означало, что, подобно тому, как начальники конницы занимали второе место при царях (tribunus celerum) и при диктаторах республиканской эпохи (magister equitum), так префект претория занимает второе место при императоре[344].

Такое расширение полномочий и усиление статуса должности префекта претория в дальнейшем, после Адриана, будет только нарастать и со временем сделает эту должность опасной и для самого императора[345]. Но это опять-таки явление не правовое…

При Адриане начинается и важнейший правовой процесс в Римской империи, который получил сильнейший толчок при Септимии Севере (193–211 гг.) и завершился при великом реформаторе Диоклетиане, окончательно заменившем изживший себя принципат новой формой правления – доминатом. Адриан первым фактически начал заменять традиционные постановления сената римского народа (senatus consulta) императорскими указами (constitutiones).

Не случайно, когда при Диоклетиане в 295 году знаменитые юристы Григориан и Гермоген начнут кодификацию императорских constitutiones, то начинаться составленный Григорианом сборник императорских указов, имевших силу закона, будет со времён царствования Адриана (117–138 гг.) и завершаться 291 годом – в царствование Диоклетиана[346].

Подобно тому, как некогда законы XII таблиц в Риме постепенно вытеснили постановления сената, так, начиная со времени правления Адриана, императорские указы стали теснить сенатус консульты[347].

Адриан провёл глубокую реорганизацию всего аппарата Империи. Сенаторы стали отныне именоваться viri clarissimi – светлейшие мужи. Были утверждены три разряда государственных служащих, каждый получил свой титул и право на определённое жалование. Высшие чиновники – viri eme nen tissimi – виднейшие мужи. Средний слой удостоился наименования viri perfectissimi – превосходнейшие мужи. Третий же слой стал именоваться viri egregii – отличные мужи. Со времени Адриана всадничество окончательно становится главным служилым сословием Империи. Императорские либертины теряют своё место в системе управления государством. Бюрократия превращается в особый социальный слой[348].

Важные перемены Адриан провёл и в управлении Италией. Его предшественник Траян подчинил городское самоуправление в Италии, а также и в провинциях надзору особых временных комиссаров, задачей которых было упорядочение местных финансов. Адриан сделал этих временных комиссаров «безвременными»[349], то есть постоянными и, более того, подготовил особый сюрприз для Италии, всё ещё бывшей привилегированной частью Империи: «Он назначил четверых консуляров судьями для всей Италии»[350]. Каждый консуляр заведовал определённым округом, исключая сам город Рим и его ближайшие окрестности[351]. Новые судьи должны были способствовать улучшению судебной системы. Возможно, так оно и произошло. Но здесь главным являлось иное: все четверо судей-консуляров были назначены волей одного человека – императора. Сенат был просто проигнорирован, что лишний раз доказывало наступление новых реалий в политической системе Римской империи. Оказывая всемерное уважение сенату, превознося само звание сенатора как высшее в государстве, не скупясь на все возможные почести как сенату в целом, так и сенаторам в отдельности, Адриан создавал новую систему власти, вернее сказать, закладывал её основы. Империя стала превращаться в бюрократическую монархию со всевластным императором во главе. Процесс этот будет долгим, он охватит полтора века после правления нашего героя и завершится только при Диоклетиане. Но нам важно, что Адриан его начал, начал успешно и сделал необратимым.

Глава VII. Пешком по Империи

В 121 году, когда царствованию императора Адриана исполнялось четыре года, была на императорском монетном дворе отчеканена специальная медаль, прокламирующая наступление новых времён в Римской империи: «Saec(ulum) aur(eum)»[352]. Значение этого события совершенно очевидно: в державе наступил «Золотой век». По представлениям эллинов, с каковыми римляне эпохи Империи все были прекрасно знакомы, а их правящий император – эллинофил, наверное, лучше всех, олимпийские боги осчастливили весь первый род людской проживанием в золотом веке. Правил тогда на небе бог Кронос-Сатурн у римлян. А люди не знали ни заботы, ни труда, ни печали. Всё у них было в изобилии, не знали они немощей и болезней, жизнь была прекрасна и безмятежна. Люди не знали зла, не причиняли друг другу обид, и не за что было испытывать к кому-либо вражду, жаждать возмездия: «Aureas prima satas est aetas, que vindice nulla!» – «Первым посеян был век золотой, не знавший возмездия!» – так писал великий римский поэт Овидий. Но век этот закончился, люди его все ушли из жизни. Серебряный век, пришедший ему на смену, уже не был счастливым. Люди, жившие в нём, не захотели повиноваться богам Олимпа, и грозный Зевс уничтожил их род на земле. Пришли на смену людям серебряного века люди века медного. Люди страшные, могучие, преисполненные гордыни и более всего на свете любившие войну. Потому-то недолог был их век. Истребили они друг друга и сошли навсегда в мрачное царство Аида. На смену им Зевс создал благородный род людской – полубогов-героев. Но и эти все погибли в кровопролитных войнах. Одни – у стен семивратных Фив, сражаясь за наследие царя Эдипа, другие – у стен Трои, где десять лет бились они с воинством царя Приама, чей сын Парис похитил прекрасную Елену, жену спартанского царя Менелая. И героев всех победила смерть. Век героев сменился веком железным – это пятый и последний век, век рода людского. Потому продолжается он для людей. В век сей недобрый боги насылают на людей тяжкие заботы. И зло, и добро посылают они людям, но смешивают их так, что зла много больше, потому оно и царит повсюду, а добро – редкое дело. Нет среди рода людского почитания родителей, верности в дружбе, братской любви, гостеприимства. Царят клятвопреступления, насилие, в чести лишь гордыня и грубая сила. Не ценят современные люди добра и справедливости, воюют друг с другом, разрушая